В другом конце цеха с грохотом опрокинулся ковш с шлаком. Сноп
искр взметнулся под закопченные фермы крыши. Лаврищев
поморщился:
— Идемте в прокатный.
Прокатный цех встретил их надрывным визгом изношенных валков.
Полковник сразу направился к станине, где рабочие пытались править
очередной лист брони.
— Что это? — он провел пальцем по волнистой поверхности металла.
— Где допуски по толщине? Где равномерность проката?
Молодой инженер в промасленной спецовке попытался объяснить:
— Понимаете, валки изношены, а новые...
— Молчать! — Лаврищев достал штангенциркуль. — Отклонение от
номинала четыре миллиметра! Это же броня для танков, а не
кровельное железо!
Беспалов попытался вмешаться:
— Товарищ полковник, мы уже заказали новое оборудование в
Германии...
— Когда прибудет?
— Э... в следующем квартале...
— А следующую партию заказа нужно сдавать через месяц! —
Лаврищев захлопнул папку с актом. — В термический!
В термическом отделении их ждал очередной удар. Самописцы
«Сименс» показывали хаотические скачки температуры в печах. На
столе ОТК громоздились бракованные образцы с трещинами после
закалки.
— Это не производство, а издевательство над государственным
заказом! — Лаврищев был уже откровенно в ярости. — Где
технологическая дисциплина? Где контроль качества?
Беспалов вытирал пот со лба дорогим платком:
— Алексей Михайлович, может быть, мы поговорим в кабинете.
— В кабинете? — полковник развернулся к нему всем корпусом. —
Нет уж, давайте договаривать здесь. Я вижу полную неспособность
выполнить оборонный заказ. Отсутствие материалов, изношенное
оборудование, нарушение технологии по всем переделам!
Он достал из планшета гербовый бланк:
— Вот акт о приостановке приемки продукции. С сегодняшнего дня
военная приемка прекращает работу на вашем предприятии.
— Но позвольте... — пролепетал Казаков.
— Не позволю! Я тридцать лет в военной приемке, с японской войны
начинал. И такого бардака еще не видел! — Лаврищев махнул рукой
сопровождающим. — Все, товарищи. Будем ставить вопрос о пересмотре
исполнителя заказа.
Когда военные ушли, Беспалов тяжело опустился на табурет у
печи:
— Это конец, — глухо произнес он. — Теперь мы точно потеряем
заказ.
В огромном цехе стало неожиданно тихо. Только потрескивали
остывающие печи да где-то вдалеке надрывно выла изношенная
трансмиссия прокатного стана.