Прошло три часа торжеств и празднеств, проведённых по ритуалам обоих народов. Кроме прочего, коронацию новоявленной королевы решили совместить со свадьбой, так что ночь грозила оказаться бесконечной: главы домов дроу и представители кланов вампиров тянулись длинной чередой, преподнося одну жертву за другой.
Данаг скучал в своём кресле, но лицо его казалось безупречной маской, высеченной из мрамора.
Алаур скучать не могла. В каждом лице, склоненном к её ногам, она искала признаки предательства, планировала, кого следует оставить, а кого убрать, пыталась свести воедино потери и распланировать следующие шаги. Когда церемония подошла к концу, она едва могла думать или стоять. Алаур не заметила, как ноги вынесли её из опустевшего зала в промозглый тёмный коридор, и на плечах из ниоткуда возникли тёплые руки.
— Вы устали, моя королева?
Богиня, как хотелось поддаться этим рукам и свалиться прямо тут.
— Нисколько, — ответила она ледяным тоном.
— Тогда вы покажете мне мои покои?
Алаур развернулась и сверкнула в полумраке глазами, полными ярости.
— Для этого есть слуги, наместник. Я же, в соответствии с ритуалом, собираюсь уединиться и подготовиться к ночи… — последнее слово Алаур выплюнула с отвращением, — любви.
— Как пожелаете, — легко согласился Данаг. Он склонился в насмешливом полупоклоне и двинулся прочь.
***
Оказавшись в своих апартаментах, Алаур с яростью сорвала бесполезные серебряные побрякушки, непослушными пальцами отстегнула брошь, скреплявшую на плече несуразно дорогую мантию, и отшвырнула на пол. На ходу сдирая остатки одежды, прошла в купальню и рухнула в горячую воду, пахнущую мхом и горными цветами.
Некоторое время Алаур лежала, не двигаясь, и смотрела в потолок, разукрашенный старинной мозаикой. Здесь, в монастыре Кален-Дзор, вот уже две тысячи лет совершались браки между королевскими особами. Сюда же прозревшие королевы отправляли неугодных консортов, когда приходило время. Стены Кален-Дзор видели трагедии и предательства, ненависть и разлуку… но вряд ли они когда-то видели любовь.
Алаур неожиданно с неимоверной ясностью ощутила, что этот день, показавшийся ей путешествием на тот свет, станет лишь ещё одной фреской в череде картинок на потолке Кален-Дзор. Спустя три тысячи лет никто не вспомнит имён брачующихся, и никто никогда не спросит, были ли счастливы двое, попавшие в сети общей судьбы.