— И мы все тобой гордимся, — сказал он и дружески хлопнул меня
по плечу. — Проходи, он ждет.
***
Но он меня не ждал. Он работал. Он сидел в кресле, его глаза
были прикрыты, а пальцы порхали в воздухе над видимой только ему
одному клавиатурой, и черт его знает, чем именно он занимался.
Может быть, просматривал какие-то документы государственной
важности, или листал альбом с детскими фотографиями, или правил
реальность, или просто искал новый забавный мем для главной
страницы официального кремлевского сайта.
На нем были свободного покроя брюки и белая рубашка,
расстегнутая на груди и являющая любопытному взору буйную
растительность. Он был коротко пострижен, носил аккуратную бородку,
как на всех своих официальных фотографиях, и ногти его были
безукоризненно чисты.
— А ты изменился, Дед Мороз, — сказал я. — Похорошел. Бороду
очередная Снегурочка постричь заставила?
— Артур, все мы знаем, что в детстве тебя забыли в цирке, и
потому за твое воспитание несет ответственность стая бродячих
клоунов, — дружелюбно отозвался президент. — Будь добр, посмотри в
окно, подумай о вечном и не отсвечивай еще минут пять , пока
взрослые дяденьки закончат свои скучные взрослые дела.
— Я, в принципе, и домой пойти могу, — сказал я. — Все же знают,
что я — асоциальный элемент и не люблю всяческих сборищ.
— Отставить «домой», — сказал он. — У тебя есть официальное
приглашение и отвертеться ты не можешь.
— А ты чем занят? — спросил я. — Межмировой забор плечом
подпираешь?
— Типа того, — вздохнул он и открыл глаза. — Все, я
закончил.
— И управился быстрее, чем за пять минут.
— Ты ж все равно поработать не дашь, — сказал он. — Ни минуты
покоя. То саммит, то незаконная попытка проникновения извне, то
разрушители миров припираются прямо в кабинет и не дают
сосредоточиться. Готов?
— Нет, — честно ответил я. — Может, не надо?
— Надо, Джокер, надо, — сказал Виталик. — Там все соберутся,
куда же без старой гвардии?
— Вот ты и иди, а я еще слишком молод для всего этого, — сказал
я.
— Готов потом ему рассказывать, почему тебя не было? При личной
встрече?
— Для этого я тоже слишком молод, — сказал я. К сожалению,
вариантов отвертеться у меня не было.
— Тебе, на минуточку, уже…
— Я помню, — поспешно сказал я. — Но внутри себя я все ещё молод
и горяч, и мне нет даже тридцати.