— Или я и тебя лопну, — пообещала Морри, и на этот раз Дщерь не
стала ее одергивать.
***
Виновники торжества задерживались, но, похоже, что никого, кроме
меня, это не напрягало. В конце концов, физрук часто задерживается
или пропадает, и не дает о себе знать довольно долго, но каждый раз
он возвращается, и каждый раз виртуальное кладбище, на котором
похоронены его враги, разрастается в размерах.
Однако, всеобщий пофигизм меня раздражал. Вся эта
расслабленность, выпивка, светские беседы и старые байки о своих
подвигах, все эти выкуренные сигары, выпитые коктейли и беззаботные
выражения лиц навевали тревогу.
Особенно меня раздражала расслабленность Архимага.
Вся наша вселенная держалась на довольно сомнительном допущении,
что до конца своей жизни Архимаг изобретет машину времени и
отправит мне в прошлое некий предмет, и если он этого не сделает,
то возникнет темпоральный парадокс, который явно ничем хорошим не
кончится. Я не мог представить себе масштабов этой катастрофы,
когда ткань пространства и времени начнет распадаться на части и… И
лучше бы он сидел в лаборатории и корпел над чертежами, чем
показывал свои шарлатанские фокусы. А левитировать разные предметы
и я могу.
В конце концов, левитация — это часть телекинеза, а телекинез —
это самый распространённый скилл.
Солнце уже клонилось к горизонту, и тени зловеще удлинились,
когда на берегу наконец-то открылся божественный золотистый портал
и из него вывалился физрук.
Он был веселый и злой, и немного окровавленный, и в одном руке
он держал Клавдию, а другой обнимал за талия свою невесту в
живописно изодранном платье, и было понятно, что они только что
выбрались из какой-то передряги, и им это понравилось.
— Привет, друзья, — выкрикнул он. — Как же я рад вас всех
видеть. Даже тебя, Оберон.
Ответом ему был приветственный ор, и даже я издалека помахал ему
рукой, и он поцеловал невесту, а потом еще раз поцеловал невесту, а
потом…
— Что случилось? — спросил Кевин.
— Чертовски хороший вопрос, — согласился Магистр. — Кто на тебя
напал, Василий?
— Похоже, что у нас появился новый враг, — сказал физрук. —
Равных которому еще не было.
— Опять? — вздохнул Виталик.
— Опять, — сказал физрук. — Се ля ви и все такое. Но об этом мы
поговорим завтра. А сегодня мы будем пить, веселиться и всячески
безобразничать, и наслаждаться жизнью, а войной займемся уже потом.
Привет, Боб.