Сорняк - страница 51
Подойдя к дому, Крестыч тут же перешагнул порог, так как входная дверь уже была открыта.
— М-да, ну и бардак же тут. Так… Во, это должно подойти.
Старик подошёл к одному из столов, заваленных хламом, и аккуратно переложил меня в глиняную чашку. Судя по лежащей рядом ложке, он из этой посуды обычно ест.
— Побудь пока тут. Я сейчас налью тебе воды.
Развернувшись, Крестыч подошёл к другой столешнице, которая тоже была завалена разными непонятными вещами и начал что-то искать. Странно, конечно, почему он воду ищет среди стеклянных колб, которые наполнены подозрительными жидкостями разных цветов. Хотя, если вспомнить, он ведь каждый раз поливал меня из деревянной лейки странной на вкус субстанцией. Видимо, и сейчас готовит для меня какую-то особенную ванну.
— Заноза, если ты так хороша в растениях, тогда ты, наверное, знаешь где в этой округе растёт зелёный щавель?
Опустив глаза, старик увидел висящий на поясе меч и тут же поспешил его достать. После нагнулся и поднял с пола деревянные ножны. Лёгким движением он объединил две части, и тонкий меч вновь стал выглядеть как простой костыль.
Крестыч продолжил передвигаться по дому, уже опираясь на костыль. Хоть после манипуляций богини опора ему уже и не была нужна, он почему-то вновь шагал на трёх ногах. Видимо, так старику сподручнее или просто привычнее.
Наконец он вернулся ко мне с большим флаконом зелья. Откупорил крышку и начал наполнять этой жидкостью мою ванную. Вдохнув, я почувствовал приятный цветочный аромат.
— Фыр-фыр…
— Это заживляющее раны зелье сделано на основе амбора. А точнее — из корней амброзии. Когда кто-нибудь искупается или выпьет такой отвар, в его организме произойдет всплеск соматотропидов, из-за чего ускорится регенерация тканей.
Ничего не понял, кроме того, что мне предстоит мыться в лекарстве. Но… думаю, это к лучшему. Я так и не закончил сшивать внутренние органы, и меня уже достала эта давящая боль в боку.
Развалившись поудобнее, наблюдал за стариком. Сразу же отвернувшись от меня, он начал убираться в доме. Каждые несколько шагов нагибался, поднимая с пола пучки сушёных трав и цветов. Со стороны казалось, что он мучается, напрягая этими движениями поясницу, однако на лице старика красовалась улыбка.
Когда в комнате стало более-менее чисто, он подошёл к стене и снял с подвесной полки погрызенный мной шматок сыра. Но стоило ему поставить деликатес на стол, как его лицо тут же наполнилось печалью.