Когда после подписания договора
Малова попрощалась и вышла из офиса, Кочергин закрыл дверь на замок
и уселся в кресло, чтобы, пусть не хорошенько, но хоть как-нибудь
обдумать новое дело.
Для начала достал смартфон и спросил
у поисковика, что известно о художнике Шварцстреме. Оказалось, его
предок, барон Шварцстрем перебрался в Россию из Европы ещё при
Петре Первом. Не с пустыми руками, ясное дело.
У себя на родине богач Шварцстрем
слыл колдуном и чернокнижником, и никто толком не знал, где он
добывал деньги. Разумеется, его обвиняли в алхимических опытах. Ещё
и в жертвоприношениях. Это до кучи. И жена-ведьма.
Слишком многие интересовались, как
барон с супругой ковали золото, так что пришлось парочке паковать
чемоданы и давать дёру, спасаясь от обвинений в разорении могил,
чёрной магии и Бог знает в чём ещё. Однако деньжата-то у семейства
водились, так что, прибыв в Россию, они сразу же попали в высшее
общество. Поговаривали даже, что своими обрядами Шварцстремы
приносили российским войскам удачу в войнах, за что получили от
Императора подтверждение баронского титула и много чего в
собственность. В числе прочего семейке пожаловали земли недалеко от
Нижнего Новгорода.
Увидев, где именно осел
барон-чернокнижник, Кочергин шумно выдохнул. Он это название слышал
не далее, как вчера. Теперь там, кстати, выращивают кофе и сахарный
тростник.
Да, всё так – чёрный маг поселился в
городе Василейск. Судя по всему, свои занятия он не бросил, а
впоследствии ещё и наследников своих научил вызывать духов,
превращать людей в зомби, наводить мор и ужас на неприятелей. И
жена не отставала – слыла главной ведьмой в округе.
Может, и эксперименты по селекции
нижегородских сортов кофе начал именно Шварцстрем? Ну, теперь
этого, наверное, уже не узнать.
Ладно, что там дальше. Последний
известный потомок – Игнат Шварцстрем, знаменитый художник. И да,
тоже слыл чернокнижником. В опиумных кругах богемы начала
двадцатого века его обожали.
Сбежать от Революции, правда, не
успел. Всё имущество вместе с картинами национализировали, самого
чернокнижника расстреляли.
Но какова судьба картин! Разумеется,
часть их разобрали столичные музеи, даже Эрмитаж. Только вот с
выставками не заладилось – то потоп, то пожар. А когда наконец
экспозицию собрали и готовились открыть, куратор сошёл с ума и
пытался облить работы Шварцстрема кислотой.