Первые зрители чуть было не повторили
судьбу куратора, двоих увезли по больницам. И несмотря на ажиотаж и
бесконечные очереди, все картины были помещены в запасники, где
позже их очень хотели найти солдаты Третьего Рейха. Не получилось –
работы успели вывезти в Нижний. Собственно, в благодарность за
сохранение в эвакуации часть картин теперь хранится в
Государственном музее.
Только вот судьба полотна, поиском
которого предстояло заняться самому Кочергину, так и осталась
загадкой. Вроде бы была какая-то картина с зимней девочкой и
ранетками. И её даже привозили в Эрмитаж, но вот что с ней всё-таки
стряслось, Кочергин так и не понял. Вроде как именно её и облил
кислотой куратор выставки.
Но дальше следы «Ранеток» терялись.
На одном сайте говорилось, что её вывезли-таки фашисты. Уж очень
рьяно Аненербе интересовались своим бывшим соотечественником.
Другие эксперты утверждали, что картина просто осела в частных
руках: её украли и выменяли на продукты. Война, что поделать.
Но самой популярной версией была
гибель картины при бомбёжке. Полотно-то было испорчено. Кстати, во
всём Союзе не нашлось ни одного реставратора, который согласился бы
восстановить изображение.
Так. Изображение. Кочергин
просматривал ленты с картинками, пока перед глазами пятна не
поплыли. Ни одной толковой фотографии.
Собственно, поэтому само
существование картины и ставилось под вопрос – никаких документов о
ней вообще не сохранилось. Разве что жуткая чёрно-белая
расплывчатая фотография, сделанная кем-то сразу после варварского
повреждения картины.
На снимке угадывался лишь примерный
силуэт девочки в шубке и шапочке. Вроде бы в саду. Вроде бы держит
что-то в руках. Вместо лица – кошмарная маска, как будто половина
щеки слезла с костей черепа, а шарики глаз таращились из пустых
провалов глазниц. И костяной оскал улыбочки.
Кочергин повёл плечами и закрыл
изображение. От него почему-то тошнило и тоска наваливалась.
Прикрыв руками лицо, Кочергин
откинулся на спинку кресла. Сразу вспомнился «Старый ключ» с
нижегородским кофе, выращенным в бывших владениях
барона-чернокнижника.
Так. Стоп. Он ведь был в кафе только
вчера. А Малова сказала, что напилась там «на днях». Стало быть, её
направили к Кочергину не вчера, а несколько дней назад. При этом
ему самому ничего не сказали.