Тип в костюмчике, вальяжно засунув
руки в карманы, таращился вверх, на серое небо, которого в густом
снегопаде и видно-то не было. Его машина со шторками на окнах
стояла рядом, а чуть поодаль какие-то работяги лопатами закидывали
что-то в кузов газовского грузовика-трёхтонки. Будто груды пепла
летели. И люди чудны́е. Без лиц. В масках будто из грубой мешковины
и тёмных робах.
Мужик в шляпе вдруг замер, потом
подтянулся. Глянул через плечо, и Кочергину вдруг показалось, что
смотрят именно на него. Работяги стали как бы поглядывать на
тощего, поворачивая в его сторону то, что осталось от их лиц. Это
их начальник, наверное…
Начальничек тем временем развернулся
полностью. У Кочергина поперёк горла встал ком. У работяг хоть
что-то вместо лиц – как мешки натянуты. А у этого под полями шляпы
череп. Череп, Ваня!
Мужик-череп в шляпе, не вынимая рук
из карманов (за что ему отдельное спасибо – мало ли, какие у него
там лапы), чуть склонил голову, будто внимательно и угрожающе
рассматривая Кочергина.
И тут в сознание вклинился мерзкий
резкий звук. Кочергин резко вдохнул. Точно, перед ним образовалось
пустое пространство, а сзади ему настойчиво сигналили, призывая не
тормозить и без того улиточное движение. И правда – надо валить
отсюда, да поскорее.
Бросив осторожный косой взгляд в
сторону, где на него так и таращился мужик-череп, Кочергин нажал на
газ. Господи, да что творится. Его что, глючит со вчерашнего дня?
Ему в кофе что-то подмешали? Или это последствия той осенней
заразы?
Может, и никакой Маловой вообще не
было?
Кочергин тряхнул головой, так что
перед глазами поплыли цветные круги. И снова чуть не врезался в
синюю машинку. И что теперь делать? Забиться в угол и плакать?
Надоест. Бухать? Ещё чего, хватит с него одного запоя, когда он
чуть в сугробе не замёрз. Потом ещё Сонька его из вытрезвителя
забирала. До сих пор припоминает, гадюка.
А он, между прочим, тогда запил из-за
неё. Это же она к нему в кровать залезла, да ещё подстроила всё
так, чтобы его девушка их увидела. Вот его единственная и вышла за
другого. А Кочергин, когда его прокапали, узнал, что скоро станет
папой и почти женат. Как они с Сонькой подавали заявление, он,
впрочем, так и не вспомнил.
Хорошо, что отвлёкся на мысли о
незадачливой личной жизни, аж полегчало.