Аня ещё раз вздохнула глядя в окно. Она помнила, как старшая
сестра рванула в Сербию, исполнять свой медицинский долг. Мать
криком кричала, но когда это кого останавливало, вот сестрица и
умотала. Потянулись долгие месяцы, ни писем, ничего… а потом –
звонок в дверь, мрачный военком и белеющая на глазах мать,
оседающая на пол. Соседи потом их успокаивали, говорили, что раз
без вести пропала, то жива. Обязательно жива. Военком только
страдальчески морщился, но молчал. А ещё через месяц, подняв трубку
дзынькнувшего старенького телефона, Аня услышала Оксанкин голос.
Мать сперва молча слушала её, а потом сорвалась на крик, объясняя
старшей дочери, кто она и где они её видели. Может она ещё долго
ругалась бы, но тут в разговор вмешался приятный мужской голос,
который негромко сообщил, что они с Оксаной уже на вокзале и скоро
будут дома…
Анка помнила ощущение счастья от возвращения Оксаны, помнила,
как ей понравился Андрей, которого сестра звала странно и красиво –
Анжей. Но больше всего запомнилось, как Анжей внимательно смотрел
на неё, а потом попросил взять в руку красивый сиреневый камушек.
От тепла Аниной ладошки камень нагрелся, и по нему побежали яркие
блики, как от новогодней гирлянды. Анжей мягко улыбаясь забрал
камень, и они с мамой и Оксаной ушли на кухню о чём-то
разговаривать. А Анке разрешили погулять.
С тех пор прошло почти двадцать лет. Оксана приезжала ещё пару
раз. В последний приезд она хотела забрать Анку с собой, но мама
стала грудью и потребовала дать девочке доучиться и получить
специальность. Отчаявшись убедить мать, Оксана согласилась, но в
ультимативной форме потребовала, чтобы сестра сразу после получения
диплома выезжала по адресу, который она ей даст и возражения не
принимаются…
Электричка медленно замедляла бег и, наконец, остановилась. Анка
достала из кармана бумажку, посмотрела на неё, потом посмотрела на
вокзал. Удостоверившись, что надпись на стене совпадает с адресом,
она тяжело вздохнула и встала.
Вывалившись на жалкую пародию на перрон, она с тоской закинула
за спину маленький, но увесистый рюкзак и побрела к вокзалу.
Позади, с натужным свистом и скрипом тронулся поезд. Как хорошо,
что она не стала брать ту кучу вещей, что приготовила в дорогу
мама. На её здравое замечание, что она едет не на северный полюс, и
ей ещё придётся тащить на себе всю эту тяжесть, мать гордо
сообщила, что носильщики есть на всех уважающих себя вокзалах. Но
здешний, себя явно не уважал.