- Но, маменька… я хотела…
- Завтра поговорим, если так нужно, - графиня ответила с той
ледяной вежливостью, с которой при дворе говорят с ненавистными
врагами.
Бьянка аккуратно прикрыла дверь и побрела к себе. Она порой
мечтала, чтобы мама относилась к ней как-то по-иному. Но это
«по-иному» не складывалось во что-то конкретное. Бьянка понятия не
имела, как матери относятся к дочерям в других семьях, знла лишь,
что ее родители больше любили старшую свою дочь, у них с Бьянкой
была разница в пятнадцать лет. Вот она - да-а-а, правильная,
устроенная, не то, что Бьянка.
И, начиная с этого несостоявшегося разговора, Бьянку
неотступно преследовало предчувствие чего-то дурного. Оно повисло в
воздухе, словно невидимая липкая паутина, мерзко щекотало кожу,
разбегалось по телу мурашками и то и дело заставляло облизывать
пересыхающие губы.
С этим надо было что-то делать.
Бьянка взяла серебряный колокольчик и нетерпеливо позвонила.
Тотчас же приоткрылась дверь, в комнату заглянула Тутта, ее личная
служанка.
- Отец и матушка уже уехали? – спросила Бьянка у девушки.
- Да, мисс. Час назад. Обещали быть к утру.
Бьянка задумчиво кусала губы. Гадкое предчувствие надвинулось,
грозя раздавить.
Ну, в самом деле, что за глупости. Папенька и маменька всего
лишь отбыли на прием в честь кого-то там.
- Тутта, а что у нас сегодня к ужину? – спросила она.
- Овсяная каша с сушеными фруктами, - без промедления отчеканила
девушка.
Бьянке до смерти надоело питаться листьями салата и несладкой
кашей, но маменька была убеждена в том, что только изящная девушка
может найти приличного мужа. Или стать фавориткой – а потом и женой
короля.
Но сейчас… Строгая графиня Эверси отсутствовала.
- Не буду кашу, - вышло довольно резко, Тутта вздрогнула, -
послушай… Сбегай, купи мне пончиков с шоколадом. А еще корзинок со
взбитыми сливками и вареньем. Вот, иди сюда, возьми…
И, поскольку ближайшая пекарня была довольно дорогой, Бьянка
добыла из шкатулки серебряную полукрону и протянула служанке.
- Сдачу себе оставь.
- Хорошо, мисс. Сию минуту, мисс.
Бьянка снова осталась одна. И, поскольку до возвращения Тутты
делать было все равно нечего – да и не хотелось – Бьянка предалась
воспоминаниям о королевском поцелуе. Что и говорить, это было
неожиданно и приятно. Опыта в подобных вещах у Бьянки не было
совершенно никакого, ну разве что самую малость. И теперь она
терялась в собственных переживаниях и ощущениях, король ведь был
красивым мужчиной, высоким, сильным, с открытым благородным лицом.
А до этого Бьянка только разок целовалась с младшим сыном виконта
Шико, и было это лет этак пять назад. В присутствии короля Бьянка
начинала себя чувствовать неуклюжей шарнирной куклой, ей казалось,
что она все делает не так, да и неуклюжа…