– Хочешь сказать, мальчишка Ведун? Нет, я не исключаю такой вероятности, Сила в нем есть, но она… какая-то другая. Нет, он и есть та самая Сила, но я не уверена, что он сможет правильно ее использовать и…
– Он не Ведун, – просто объяснила Степанида, – он Хранитель. Еще по кофейку? И вечером ко мне придут на травологию, покажешь свое фирменное зелье бодрости? У ребят сессия, было бы весьма кстати.
– А давай. Все равно дома делать нечего…
Домой Олимпиада Порфирьевна вернулась уже за полночь, заболтавшись со Стешей после занятий. Возиться с учениками она не любила, но почтенное внимание молодежи льстило.
“Интересно, как там Хранитель?”, – подумала она, глядя в темные окна соседей. – “Надо бы завтра заглянуть. Обязательно”.
Тем временем Мишка с Янкой сидели в засаде под одеялом. Мальчик сжимал в руках мамины портновские ножницы, а девочка найденное в недрах секретера шило. Она уверяла, что все домовые боятся холодного железа.
Полночь уже миновала, а коробка с аккуратно уложенным на блюдце пряником по-прежнему стояла открытая, совершенно не шевелясь. Мишка раздраженно глянул на мобильник. Двенадцать тридцать. Он уже хотел высказать сестре все, что о ней думает, когда приманка сама собой дернулась и картонная крышка захлопнулась с легким стуком.
Одним прыжком ребята оказались рядом с ней. Мальчик рывком поднял крышку ловушки и уставился на маленького, плотного, косматого человека в косоворотке, полотняных штанах и мягких чунях. Человечек держал пряник и спокойно на них смотрел, даже не пытаясь убежать.
– А ну стой, вредитель! – Мишка в упор посмотрел на домового, протягивая вперед ножницы. На всякий случай. – Руки вверх!
– Вы что, меня видите? – удивился тот, рассматривая детей округлившимися желтыми глазами. Новость потрясла Степан Потапыча до глубины души, и даже глубже, вызвав безотчетный ужас. Никто и никогда не увидит домового, если тот не захочет показываться. Услышать – да, почувствовать присутствие – легко, но не увидеть. А домовые показывались людям редко. Еще реже – в истинном облике, предпочитая образ кошки, лохматой зверушки или кого-то из домочадцев.
Настоящих и вообще всегда видели домовых только Ведуны, и то не сразу, а после обучения. И дети до трех лет. Но нашедшие его не были ни обученными Ведунами, ни маленькими детьми. Уж Ведуна бы “хозяин” точно учуял.