— Господа, прошу всех занять свои места и соблюдать тишину,
коллегия начинает свою работу. И последнее на сегодня дело, что нам
предстоит рассмотреть — удаление из Имперской Бархатной Книги
фамилию Вяземских. — произнёс председатель имперской коллегии
знатных магических родов, граф Фёдор Дмитриевич Трубецкой.
Он и ещё восемь человек вели слушанья дел, в которых
затрагивались исключительно интересы аристократов. Сегодня таких
оказалось довольно много, и все уже изрядно устали.
Слушанья были публичными, поэтому на них всегда собиралось много
зрителей. В основном члены родов, чьи интересы затрагивались. Как
правило, после рассмотрения дела своего рода они покидали малый зал
дворца имперского правосудия, где и проходили заседания. До конца
добирались лишь единицы. В основном студенты выпускных курсов
юридических вузов и чиновники, которые курировали эти дела.
Но сегодняшний день стал исключением из правил. Студентов в зале
заседаний осталось удивительно мало, они ютились в дальнем углу
зала и старательно записывали всё происходящее, а единственным
чиновником оказался министр юстиции Российской Империи — светлейший
князь Потёмкин Юрий Викторович.
Да и вообще практически весь день в зале было поразительно мало
зрителей. Но всё резко изменилось перед началом рассмотрения
последнего дела.
Члены коллегии вернулись с перерыва, и к этому времени в зале
было не протолкнуться. Здесь собрались главы очень знатных родов и
их представители.
Заседание впору было переносить в большой зал. Да и там вряд ли
хватило бы места. Слишком много желающих пришли услышать о том, что
некогда один из сильнейших родов империи навсегда исчезнет.
Его активы и имущество, за исключением клочка родовой земли,
ветхого поместья и практически угасшего родового источника, уже
давно разделили между собой два десятка самых сильных и
изворотливых семей. Всё это оформлялось, как временная передача
средств для сохранности. А после того как Вяземские будут признаны
исчезнувшим родом, всё их имущество по закону отойдёт тем, кто взял
его на сохранение.
Десять лет назад из-за этого разразилась нешуточная борьба. Даже
пришлось вмешиваться императору, что было невероятной редкостью.
Самодержец практически никогда не лез в дела высших аристократов,
давно очертив границы дозволенного. Дураков нарушать эти границы не
было. Но в тот раз жадность затмила глаза многим.