Мужчина выглядит крепким, лет под сорок, с бритой головой. На нем объемный оранжевый комбинезон с черным кольцом для шлема и множеством карманов и нашивок БриСпА. Космический скафандр. Он открывает глаза и смотрит на Томаса.
– Да. Именно так. И это большая честь.
– Вы военный?
– Королевские военно-воздушные силы. Летал на «Уэстлендах». Летчик-испытатель до недавнего времени. – Он протягивает руку. – Теренс Брэдли. Командир авиакрыла в прошлом.
Томас пожимает его руку, ненавидя Теренса Брэдли, командира авиакрыла в прошлом, за неизбежно сокрушительное рукопожатие.
– Дорога длиной в шесть или семь месяцев, – говорит Томас. – В зависимости от того, сколько займет переход по гомановской траектории. И столько же обратно, плюс время, пока придется дожидаться следующего противостояния планет – вероятно, еще месяца три-четыре. Так что это как минимум полтора года, а то и больше.
Брэдли устремляет взгляд куда-то в пустоту.
– Обратной дороги не будет.
Томас смотрит на него в изумлении.
– Что?
Брэдли прищуривает глаза.
– Какой у вас допуск к информации?
Томас помахивает своим планшетом.
– Полный. На самом высшем уровне. Именно поэтому я здесь.
Брэдли кивает.
– Ну вы знаете все эти проекты по колонизации Марса? На то, чтобы их реализовать, потребуются годы, и для них еще нужно все подготовить. Это и есть моя работа. Установить солнечные батареи, несколько жилых модулей, наблюдать за ирригационными рвами.
– Вы отправляетесь на Марс копать канавы? И вы не сможете вернуться?
– У меня есть шанс продержаться до прибытия первой коммерческой миссии. Есть шанс. Это зависит от того, насколько хорошо мне удастся все обустроить и смогу ли я выращивать сельскохозяйственные растения в жилых модулях. – Он улыбается. – Я знаю, о чем вы думаете. Звучит ужасно, не правда ли? Самоубийственная миссия. Но именно к этому меня готовили всю мою жизнь.
– Ужасно? – говорит Томас. – Отправиться на Марс навсегда? Подальше от всего на нашей планете?
Брэдли печально кивает. Томас качает головой:
– Это звучит потрясающе.
Наступает недолгая пауза, после чего Томас говорит:
– Вы слышали, что умер Дэвид Боуи?
Брэдли смотрит на него так, как будто он сообщил, что хлеб подорожал на два пенса за буханку. Потом пожимает плечами:
– Никогда не был его фанатом. Мне больше по душе Крис Ри, если честно.