Джеймс стоит в дверях кухни – без рубашки, с поднятыми руками, словно умоляя кого-нибудь что-нибудь предпринять и упираясь белыми костлявыми локтями в дверной косяк. Он ведь так схватит жуткую простуду, разгуливая практически без одежды в самый разгар января. Глэдис задумывается на мгновение, что она могла бы попытаться чем-то помочь. В конце концов, это же ее телефон звонит – Джеймс абсолютно прав. Правда, звук раздается очень глухо, как будто из ведра, опущенного в колодец. Просто поразительно, что теперь, оказывается, можно делать: Джеймс поставил на ее телефон старую песню вместо обычного звонка. Это «Diamonds and Rust» Джоан Баэз – одна из ее самых любимых, – хотя от нее Глэдис почему-то становится грустно. Возможно, потому, что она навевает воспоминания о прежних временах – а это, в сущности, единственное, что осталось у Глэдис. Вдруг ей вспоминается нечто совершенно ни с чем не связанное, но это важный факт, который, как ей кажется, стоит помнить. «Уиган находится на высоте сто тридцать четыре фута над уровнем моря».
Джеймс громко вздыхает и продолжает стоять с перекрученными руками, глядя на свои локти.
– Элли! – кричит Глэдис из своего кресла. – Джеймсу нужно… что-то надеть. Я поглажу его рубашку.
Сверху доносится приглушенный возглас. Джеймс… Глэдис цокает языком, поглядев на его волосы – слишком длинные кудри для десятилетнего мальчика, – и в конце концов поднимает с кресла свое тщедушное тело. Гостиная очень маленькая: только кресло, диван и телевизор, и дверь на кухню, где находится лестница. За диваном стоит пластиковая корзина с горой выстиранной одежды, сложенной в шаткую башню. Рядом установлена гладильная доска, стоящая там месяцами. Вернее, всегда. Глэдис копошится в куче одежды, отыскивает белую рубашку и включает в розетку утюг.
– Я дам тебе шиллинг на обед.
Джеймс закатывает глаза и тоже роется в корзине с бельем, вытаскивая оттуда шорты и футболку для регби.
– Тебе это тоже погладить? – спрашивает Глэдис.
Джеймс запихивает спортивную форму в свою сумку.
– Не стоит. К вечеру это все равно будет в грязи, а то и в крови. И почему мы должны играть в регби в январе? Это нужно делать летом.
– Твой дедушка всегда был хорош в регби. В молодости он мог бы играть за городскую команду Уигана.
Глэдис разглядывает пуговицы на рубашке, разложенной на гладильной доске. Отвратительно пришиты. В ее времена такого не было. Она смотрит на этикетку. Сделано в Тайване, нечему удивляться.