Сколько видели в Тузеле
Сих противных глазу сцен!
Но десантник из Геришка,
Чтоб добру не пропадать,
Стал преступные излишки
«Из горла» уничтожать.
Он почал бутылку лично,
А затем стал угощать
Русской водочкой «Столичной»
Всех, кто рядом мог стоять!
Хлоп! Бутылку влил мгновенно,
И вторую уж открыл,
Только тут начальник смены
С табурета подскочил.
«Ладно, – молвил, – пропускаем!
Пусть нарушим мы приказ,
Но ведь он, беда такая,
Он скончается сейчас!»
В общем, позже, в час полёта,
Наш десантник мирно спал
И в развязке анекдота
Крепко ящик обнимал.
Я смотрел в иллюминатор
На простор на голубой,
На афганский край горбатый,
Где всем нам назавтра в бой…
Тих был прапорщик Калянов,
Но провёз, в конце концов,
Пару трехлитровых банок
Малосольных огурцов.
Сей продукт, он – то, что надо.
Огурцы в нём – хорошо,
Только лучшая отрада –
В сорок градусов рассол!
Можно было даже проще
Обходить сухой закон.
Лично мне в варенье тёща
Заправляла самогон.
Я, бывало, выпью чаю
С тем вареньицем под грусть –
И по дому поскучаю,
И от грусти не загнусь.
СТАНСЫ
Есть стихи, в них строка – золотая,
И стихи, где строфа в серебре…
У моих – форма очень простая,
Словно выношенное х/б.
Кто-то пишет неспешно и в баре,
При красотках, купаясь в вине,
Я же слово нашёл в Кандагаре –
На привале, на гадкой войне.
Дело праздных – восторги, цветочки
И томление тел в звездопад,
А меня беспокойные строчки
Научил извлекать автомат.
Рифмовало их долгое эхо,
Словно выстрел, по диким горам.
Ямб со мной на задание ехал,
А хорей посвятил я кострам.
И не пойте при мне под гитару
О безделье и сладком вине…
Отдал молодость я Кандагару,
Вот и песни люблю о войне.
АФГАНИСТАН
Здесь время долго каменные плиты гранило
На склонах гор, как Книгу Бытия…
Ещё сто лет назад стреляла в англичанина
Винтовка, что нацелена в меня.
Сто лет назад она была весьма удачлива,
О том рассказов много и поэм,
Но устарела, ныне очень вкрадчиво
Ответила на выстрел АКМ.
Как мы мечтали быть в чужих краях полезными!
Но с глаз спадает быстро пелена.
Средневековьем, дикостью, нуждой, болезнями
Пугает нас забытая страна.
Нам не понять её, где и сейчас с лучинами
Живет народ, беднейший из других,
И длится бой, давно затеянный мужчинами,
До самого последнего из них.
А женщины, как верные Аллаха дочери,
Младенца кормят, чтоб стрелял в меня…
Его слеза, беда и автомата очередь
Оставят след на Книге Бытия?