– Надежды на что? – уточнила миссис Брэдли.
Мисс Кармоди не ответила, и миссис Брэдли спросила себя, не связала ли ее приятельница смерть мальчика с мистером Тидсоном из-за упоминания о наяде и, предположив такую связь, не пришла ли к такому же скоропалительному необоснованному выводу, что и Лора.
Слушание вскоре завершилось. Мало что удалось из него почерпнуть, кроме возраста мальчика, – в газете его назвали тринадцатилетним, но ему было всего лишь двенадцать. Это несоответствие объяснила, заливаясь покаянными слезами, мать – или, точнее, его приемная мать, – признавшаяся, что семья переехала в Уинчестер перед самой войной и что мальчик был сыном каких-то их друзей, которые отослали его из Саутгемптона. Родители его полгода спустя погибли во время налета. Она призналась, что прибавила мальчику возраста, чтобы он мог пойти работать на год раньше, чем позволено законом. Главной причиной ее слез, подумала миссис Брэдли, была алчность, а не горе, ибо эта семья, хотя и скромная, была достаточно благополучной, и женщина сожалела лишь о деньгах, которые теперь не будут заработаны. В остальном казалось более чем вероятным, что она рада была избавиться от ребенка, так как денег, которые государство платило на его содержание, не хватало, как заявила она.
– Не слишком его любили в этом доме! – заметила мисс Кармоди, когда они с миссис Брэдли пешком возвращались в «Домус» на ланч.
– И не дали вразумительных объяснений, как получилось, что мальчик утонул. Интересно, смогу ли я достать разрешение осмотреть тело? Правда, не думаю, что от этого будет какой-то толк. Но кажется довольно странным, что…
– Я узнаю, где состоятся похороны, – с готовностью предложила мисс Кармоди. – После всего, что наговорила эта неприятная женщина, вряд ли у меня возникнет чувство, будто я нарушаю святость скорби! Кстати, мне следует рассказать вам о сандалии.
– Погибший мальчик был в сандалиях? – тут же спросила миссис Брэдли. – Мне показалось, что на нем были ботинки.
– Да, да. Он был в ботинках. Просто Эдрис сделал нечто очень странное. Вы помните, я предупреждала вас, что он склонен к причудливым идеям…
Она поведала, как мистер Тидсон показывал им сандалию и о том, каким образом он от нее избавился, упомянула и о реакции Конни.
– И, разумеется, он отсутствовал в тот вечер и пришел очень, очень промокшим, а рано утром следующего дня отлучался, – добавила она в завершение и объяснила, как обо всем этом узнала. – Рука и ладонь у него были исцарапаны, что кажется странным в пруду глубиной в шесть футов.