даже смерды дают послабления – я не забывал
концентрироваться на своей первой изученной магии.
И да: поскольку я никого не ставил в известность о смене
статуса, никто не знал, что я уже не жду участи, а
принял судьбу. Или же, как в моём случае (спасибо первой
из двух особенностей), выбрал.
Сознательно. И с дальним расчётом.
Как говорится, молнии выбирают самые высокие деревья, а торчащий
гвоздь – забивают. Обычно-то принятие судьбы у местных
происходит куда позже, где-то в диапазоне от восьми до одиннадцати;
ну, у черноногих и других простецов – так. Потому, если я не желал
быть забитым, как тот гвоздь – мне следовало молчать и таиться.
Умеешь считать до ста – не гони, а подумай: оно тебе надо?
Песни о местных фольклорных (а может, и реальных) героях в своём
зачине частенько включали устойчивые обороты вроде приняла она
судьбу на шестую весну. Или куда более настораживающие, вроде
такого: младший же сын принял судьбу пятой весной, и
устрашились старшие братья его. Далее устрашившиеся, ясное
дело, в полном соответствии с логикой волшебных сказок принимались
строить более успешному младшему козни, причём до поры даже удачно.
И если в были о королевиче Сориве или графинюшке Нойле всё
кончилось хорошо, а старшие братья-сёстры-дяди-тёти оказались
разоблачены и опозорены, то вот быль о Валохе, сыне купеческом, и
быль о Трудиле-пахаре заканчивались прескверно.
А уж как кончилась быль «О Курисеме Скоморохе, возжелавшем магии
учиться», лучше скромно умолчать. И не вспоминать подробности на
ночь. Ох уж эти сказки! Братья Гримм обрыдались бы. Очень возможно,
что кровавыми слезами. И сам дедушка Лавкрафт уважительно покивал,
одобряя.
Но сказка ложь, да в ней намёк. И я понял его.
Да-да, я понял этот намёк, я всё ловлю на лету! И понимаю, что
конкретно тут имели в виду!
Что простительно королевичу Сориву (и даже сулит высокий взлёт),
то Вейлифу из Малых Горок – то есть мне – обещает лишь всяческий
мрачняк. Вроде забоя ногами в исполнении дружной толпы завистников.
Я-то как раз из пахарей, сиречь презренный смерд по происхождению,
даже не скоморох; и с перспективами в местном обществе, насквозь
сословном, у меня не фонтан.
Это если мягонько, без мата.
К счастью (как я думал), время у меня есть (ха-ха). В конце
концов, с гандикапом от трёх до целых шести лет, пока я в глазах
общины всего лишь