А походка? Тихая да мягкая – чисто тать. Не матёрый, нет – но
всё же, как мог бы завернуть под настроение Корноух, «склонность
прослеживается».
Чем дольше глядел на нового знакомца Бык, тем крупней
становились мурашки, марширующие у него по спине.
Находиться рядом с этим мутным мальцом, словно из разных
людей сшитым магом-живорезом (из тех, которые ручных монстров на
продажу кроят и могут, если не врут шепотки, человека раскроить не
сильно хужей), хотелось всё меньше. Даже возможность хлебнуть
дармового пивка уже как-то не радовала, если к ней такая воткумпанияприложена.
Но, опять же, слово сказано – не воротишь. Насчёт него всё тот
же пацан сказал верно: цена ему та же, что говорящему. И кто
попусту треплет языком, тот резко падает в цене.
Место, куда четверо привели одного, в столичном Заречье
выделялось не сильно. Дом как дом: основание с полуподвалом
кирпичные, притом кирпич – обожжённый, не сырец какой; первый и
второй этажи деревянные, чердак под крышей жилой, сама крыша
черепичная. Всё как у всех.
Вообще Заречье, если иметь в виду ту часть, которая во
втором кольце стен, вполне приличный конец. Мастеровой да служилый.
Вот между вторым и третьим кольцами – там, конечно, да, приличий
меньше. А уж что на выселках порой творится... впрочем, вот это
недорогое, тихое место внутри второго кольца, где в полуподвале
кормят и поят, а на этажах и под крышей углы сдают, тоже не такое
простое. Разве что с виду. И если не знать, что пониже подвала с
ледником есть ещё один, не всем открытый подвал; а под тем подвалом
– два прохода в уженастоящиеподземелья.
– Ну что ж, вон там наливают обещанное, – спустившись всей
компанией в подвал, Бык кивнул на угловую стойку у задней стены. –
И там же платят. Вперёд, потому как в долг тут и мне не нальют.
Дерзай!
– Во мне, конечно, есть дерзание, – бросил пацан, – но по
такому поводу его расчехлять глупо.
Вновь трюк с малой серебрушкой, появляющейся невесть откуда.
Снулый взгляд Толстухи Чи, которую так прозвали по незамысловатой
логике полуподвальных остроумцев за телосложение швабры и полное
отсутствие того, за что мужчине приятно подержаться. Не спеша
подобрав серебрушку, Чи тихо звякнула ею о поцарапанную каменную
пластину с вензелем коронного монетного двора. Вензель моргнул и
начал переливаться серебром, свидетельствуя подлинность монеты.