Насвистывая какую-то попсовую мелодию, которая прицепилась как герпес, пока скакал по радиостанциям в пробке, тянусь к легкомысленному ярко-синему костюму. Сушу и укладываю волосы, подбираю часы, чтобы циферблат не выбивался из цветовой гаммы. На галстук нонконформистски забиваю.
Лали уже ждет меня на кухне. Точнее, осматривает пустые шкафы. Ага, дома у нее нету жратвы и пустые бутылки, а тут бутылки полные, но еды все также нет.
— У тебя даже чая нет? — спрашивает она, приблизившись ко мне.
Я вновь принюхиваюсь к Лали, чуть морщусь: ее нежный аромат перебил запах геля для душа. Мужского геля. Надо бы ей купить что-нибудь свое, хотя в моей квартире сроду не оставалось ни единой женской штучки, даже помады.
— Пойдем, по дороге куда-нибудь заедем и позавтракаем, — бурчу я, рассматривая ее прикид.
Это преступление какое-то одевать такое тело в столь убогие лохмотья. Да уж, надо срочно переодеть, но я не тот человек, который смыслит в модных приговорах. У меня есть персональный шоппер, но он одевает только мальчиков. Очень состоятельных мальчиков, потому что хорошие костюмы стоят как крыло от боинга.
Лали тоже меня рассматривает. Вся ее раскованность куда-то подевалась, стоило девчонке вновь увидеть меня при полном параде. В коридоре натыкаюсь на наше отражение в большом зеркальном купе и начинаю понимать, почему моя Лали стушевалась. Я, конечно, на свой сорокет не выгляжу, но сейчас мы смотримся комично: дяденька и маленькая девочка, которую он соблазнил.
Да по хер. Девочка шикарная, а мое бабло сделает из нее супермодель за пару часов.
Как это и положено, пропускаю даму вперед и открываю для нее двери, но Лали от всего этого все активнее втягивает голову в плечи. А когда я открываю для малышки дверцу «Ламбы» цвета лайма с белоснежной отделкой салона, она начинает спешно разуваться.
— Эй, ты чего? — не понимаю я этой странной реакции.
— Так коврики белые, а у меня кеды все в песке, — поднимает на меня смущенный взгляд.
Забавная ситуация, но мне не смешно. Мне жаль ее потенциала. А он у Лали определенно есть — у меня на такие дела чутье.
— Забей, — присаживаюсь на корточки и завязываю ей шнурки, которые Лали успела развязать. — Не нужно разуваться и, вообще, думать о чужом удобстве. Думай о себе. Садись в машину.
Лали послушно садится вперед и пристегивается, и мы выруливаем с парковки.