— Что стряслось? — спрашиваю с вызовом.
— Ничего, все хорошо, — выдает она тоном типичной обиженной бабы, которая из тебя душу вынет прежде, чем скажет, что не так. — Просто пить хочу и устала.
В этот момент мое раздражение, готовое перейти в злость, затухает, сменившись жалостью. Какой же Лали ребенок. Может, реально просто устала прихорашиваться?
Я приобнимаю ее за узкие плечики и веду подальше от парней, которые увлечены приставаниями к смазливой официантке. Лали усаживается на высокий табурет и закидывает одну ножку на другую таким соблазнительным движением, что у меня рот слюной наполняется. Мои девки сутками на пилонах потеют, чтобы так смочь, а у Лали все это природное — сомневаюсь, что в той дыре она тренировала свое тело, прививая ему сногсшибательные гибкость и грациозность.
— Что ты хочешь? — спрашиваю я, нависнув над ней и еле сдерживаясь, чтобы не уткнуться носом в мягкие, блестящие волосы.
— То же, что у тебя, — кивает на пустую стопку, зажатую в моих пальцах.
— Дайте апельсиновый сок, — делаю знак бармену. — И шот рома.
Бармен ставит на стойку высокий бокал и наливает в него пакетированный сок, а потом наполняет рюмочку с фростингом из соли и долькой лайма на краю ромом.
Лали смотрит на меня еще более тяжёлым взглядом, словно я ей в чем-то отказал или обидел. Вроде ничего не жалею для первой встречной девчонки, под юбку наглым образом не лезу, а все равно недовольство.
— За тебя, — рявкаю с досадой и ударяю стопкой о ее бокал.
Малышка явно не видит берегов, и я уже собираюсь устроить преображенной стервочке выволочку, как меня отвлекает вздрогнувший на стойке телефон.
Ее взгляд прилипает к экрану, а глазки становятся по полтиннику. Кажется, я проштрафился — во весь экран красуется контакт «моя сучка». Под зеленой феей я записал так слугу народа. Тогда мне это казалось ужасно остроумным, сейчас — тупым.
Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
— Это по работе, — я нагло улыбаюсь, не позволяя Лали понять, что ситуация и правда не особо нормальная. — Я сейчас вернусь.
Хватаю телефон и прусь сквозь кажущийся живым из-за неоновых огней и извивающихся тел танцпол, расталкивая плечами особо упоротых.
Выскакиваю на улицу без пальто, но это даже хорошо — меня обливает горячим, липким потом, словно я только что слез с девчонки или пробежал хороший такой кросс. Набираю «шлюшку», потому что дозвон давно стих.