— Достойным по достоинству. Его
светлость желает видеть вас всех, — на "всех" скривил лицо, — в
окружении лучших. Такая честь выпадает лишь…
— Мажорным фламинго, — закончил я за
него.
— Ты же... — хотел сказать Лепрекон,
но мой суровый взгляд, заставил его вернуться к стакану.
Я начал читать следующее письмо. На
этот раз молча.
Шапку письма украшали традиционные
любезности, но дальше текст становился более неформальным. Первая
строка гласила: «Тебе скоро исполнится шестнадцать…»
Действительно, вот уже почти
шестнадцать лет я живу в новом мире. Хотя первая жизнь стёрлась из
моей памяти, я всё же помню, что это моё второе рождение. В первый
год жизни я не умел ходить, разговаривать и контролировать своё
тело. Это было ужасно. Детская еда на вкус казалась мне
омерзительной. Брр. Мурашки от воспоминаний.
«Следующие три месяца ты всё ещё
находишься под опекой семьи…» — прочитал я дальше.
Да, я родился с золотой ложкой.
Голубая кровь и успех в карьере. Про кровь в этом мире фраза
является не говорящей, а реальной. Сколько не пытался найти этому
объяснения, только натыкался на теологические заявления.
Моя жизнь обещала быть прекрасной,
но одно моё действие повлекло за собой ряд событий. В конце концов
я здесь. В грязном павильоне, но в кругу верных друзей.
— Хорошо, — сказал я, дочитав
письмо. — Через три дня мы будем в столице.
Товарищи удивлённо посмотрели на
меня, но промолчали. Настолько злым было выражение моего лица.
— Великолепно, — кивнул Альберт. —
Тогда я немедленно откланяюсь.
Стоило только Бауэру покинуть
павильон, как товарищи накинулись на меня с возмущениями. Но
сколько они бы не приводили аргументов, я сухо вставлял: "нет".
Объяснять и разжевывать всё не было желания. Внутри меня переполнял
гнев, который периодически сменялся на уверенность в правильном
решении. Иного выбора, как принять приглашение, не имелось. Во всех
ключах вариант для нас выгоден, но для меня...для меня он скорее
каббала какая-то. Да и товарищи прекрасно понимали, что лучше
волочить скромное существование, чем мериться нарядами и манерами с
аристократами. " Тьфу! Голубятина одна! " - вечное ворчание Саныча
под нос при встрече с аристократами. Эгоистичное решение с моей
стороны. Но что было бы если я отказал? Не думаю, что нас оставили
в покое. Даже представить боюсь, на что они пошли бы...