Ангел для жестокого - страница 4

Шрифт
Интервал


Мы теперь стоим слишком близко, и я задерживаю дыхание. Все же есть в этом мужчине что–то пугающее. Какая–то сила. Дикая. Необузданная. Что ощущается на уровне сознания.

– Я, честное слово, оказалась тут случайно. Подружки позвали, и я… – замолкаю. Потому что он смотрит так, как будто хочет через мои глаза в самую душу заглянуть. В потаенные уголки.

И меня от этого взгляда бросает в странную дрожь.

В груди появляется приятный трепет.

И я теперь сама не могу оторвать взора от серых бездонных глаз.

И светятся они необычно. Холодным блеском. Как лезвие ножа. Хочется спрятаться, но и открыться одновременно. Безумие просто!

– Вы все так говорите, – на лице спасителя появляется усмешка. Он не верит мне. Думает, я вру.

А у меня слова в горле застревают. Не нахожу, что ответить на это циничное сравнение.

– Ты уже успела осмотреться здесь? – вдруг спрашивает меня мужчина, и выражение его лица снова меняется. Становится серьезным и жестким. Но в этом есть своя прелесть. И я не могу заставить себя прекратить разглядывать его идеально мужественные черты.

Мотаю головой вместо ответа. Экскурсию мне никто не проводил. И, если честно, не особенно хочется. Я уже увидела достаточно для того, чтобы пожелать бежать отсюда со всех ног!

– Пойдем, я покажу тебе, как тут все устроено, – не предлагает, приказывает. И какая-то неведомая сила не дает мне ответить отказом.

Его голос действует на меня на удивление гипнотически… Да и одной оставаться мне, если честно, совсем не хочется.

Мы выходим из комнатки. Мужчина держит меня за руку. Маленькая холодная ладошка полностью скрывается в его сильной ручище. И я плотнее жмусь к своему спутнику, потому что так мне спокойнее. Чувствую, что защитит, что не даст еще какому-нибудь ублюдку позариться на мое тело.

Свободной рукой пытаюсь свести между собой куски разорванного платья. Стягиваю их на груди. И сжимаю так сильно, что костяшки белеют.

Но на мне все равно слишком много одежды, если сравнивать с другими гостями, более развязными и пошлыми.

Мой взгляд скользит по полуголым телам посетителей этого места. Если бы от меня потребовали сравнения, я назвала бы его адом на земле, иначе никак не объяснить, что все эти люди пришли сюда по своей воле.

Содрогаюсь от одной только мысли, что мой папа–священник когда–нибудь узнает, что я посещала эту обитель разврата!