— Признай Изяслава, брат, правь в Новгороде, начнем торговлю,
все будет хорошо. Я могу отдать Городец на кормление нашему брату
Борису, — озвучил уступку Андрей.
— Нет, брат, так уже не выйдет. Новгород… Ты же знаешь, что не
князь там правит, а вечевой колокол. И новгородцы кипят
возмущением, что Братство, столь тобой пестуемое, захватило городки
в Пермской земле. Оттуда Новгород кормился. Один городок вернули
благодаря предателю из Братства Богояру, иные — нет, — говорил
Ростислав.
Андрею и самому не нравилось самоуправство воеводы Владислава
Богояровича. Владимирский князь самолично хотел захватить пермские
земли, богатые пушным зверем и с податными людишками-черемисами,
которые охотно платят выход русичам. Но идти против Братства
нельзя, уже нельзя. Это сила, да еще и превращенная в фактор
влияния великого князя в регионе. Отец совершил ошибку, что
позволил селиться Братству на его землях, теперь нужно как-то
вопрос решать. Ноточно, что не сейчас.
— И что получается, брат? Ты призываешь меня просто уйти?
Оставить все княжество, отстраиваемый великий град Владимир? Что
взамен дашь? — ухмыляясь спрашивал Андрей Юрьевич.
Было понятно, что дать что-то равноценное взамен не получится.
Новгородцы не хотят видеть у себя Андрея, который уже пустил
Новгороду кровь, побил людишек в Торжке, да и пограбил селения
новгородские рядом с этим городом. Голодом Андрей стал морить
Новгород, который не мог производить достаточного количества еды, а
этого вольные новгородцы точно не простят. У них практически стала
торговля, город не живет, он нынче выживает.
Тот же Городец предлагал Ростислав своему брату, будто в
издевку, но Андрей имел куда больше амбиций, чем просто доживать
свой век в безвестности на окраине Руси в маленьком городишке. И не
только это смущало и не позволяло искать компромиссы. Андрей привел
пять тысяч войска. Своего, дружинного, мог бы еще семь тысяч
вооружить из городских охочих людей. Но все добрые охочие уже ушли
в Братство, а недобрых брать не стоит, это никчёмные воины. Да и не
думал Андрей, что Ростислав приведет так много людей, все же две
тысячи свеев сильно портят цифры противостоящих братьев.
И пяти тысяч хватило бы даже для усмирения Новгорода, пусть
вольный город и выставил бы десять тысяч своих ополченцев. Дружина
у Ростислава не более тысячи человек, и одеты они скудно
относительно окольчуженных ратников Андрея.