Просто верила в это.
Не знаю, что будет, если надежды на подтвердятся.
Наверное, умру от отчаяния.
Взгляд Руслана был невыносим. Думала, я легко все объясню, но этот тон, глаза, лишали меня не только уверенности, а простой возможности дышать.
– Это связано с нашим сыном?
– Да, – выдохнула я. – Прошу, дай образец. Я хочу убедиться, что мы похоронили его, а не чужого ребенка…
Долгая пауза.
– Кто вбил тебе эту чушь в голову? Это был наш сын, – тон стал жестче. Я знала, что Руслан не обрадуется, когда я приду с этой просьбой.
Он уже пережил смерть ребенка. У мужчин горе короче, чем у матери. Материалист до последнего вздоха, он не станет цепляться за призрачные надежды, как я.
А у меня кроме них давно ничего не осталось.
– Его мог похитить мой отец, – я зажмурилась. – И заменить своим умершим сыном. Он там, где-то совсем один, Руслан… Счет идут на часы…
Я заплакала, увидев, каким взглядом Руслан смотрит на мой жалкий лепет.
– Это невозможно, Лили, – вздохнул он, откинувшись на спинку стула. – Наш сын умер в госпитале. Ребенка охраняли, вели круглосуточное наблюдение, поверь, это невозможно. Передай моему брату, чтобы нашел тебе хорошего врача. Мне жаль, что с тобой это произошло.
Выражение лица стало таким, словно во рту было что-то горькое, на челюстях выступили желваки. Руслан правду жалел меня. Жалел, что я помешалась.
Он вынул пробирку из моих пальцев, ватной палочкой потер во рту, и вложил обратно.
– Возьми, если нужно.
Я сжала пробирку.
Пора идти, но я сидела. Колени были слабыми и ватными, я просто не смогла встать. Первое время после гибели ребенка я не могла на Руслана даже смотреть. Впадала в истерику, орала, и пряталась от него.
Его брат за него зализал мои раны.
Он вернул меня к жизни, а не тот, кто должен был!
Я не смогла за это простить.
Это ты виноват. Ты, ты и только ты. Во всем, что с нами случилось, в нашей боли, и в том, что у нас одинаковая горечь в душе и боль в глазах. В том, что ты сам себя переиграл, потерял все, не сумел сохранить ребенка и заставил меня пережить это.
Теперь его ждет тюрьма.
Но сейчас Руслана было жаль.
– Что с тобой будет? – спросила я.
– Я не знаю, Лили. У твоего отца были влиятельные друзья. Возможно, меня отправят в столицу. Возможно, попытаются убить в камере. Тебе не все ли равно?.. – лицо ничего не выражало, словно ему все равно, жить, умереть или сидеть в тюрьме, в любом случае это не мое дело. – Позаботьтесь о моем приемном сыне, хорошо?