[ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПОЧКА. 257.000 РУБЛЕЙ]
Я лежал на полу, вокруг меня суетились люди, меня аккуратно
перекладывали на простыню, три женщины брались по краям одеяла и
клали меня на кушетку обратно.
Я почувствовал каждым участком своего тела этот твёрдый
медицинский матрас. Но вовсе не был опечален, даже не так, мне
пришлось силой скрыть свою улыбку. Я снова чувствовал своё тело.
Боль практически в каждом его уголке. Яркий свет, бьющий мне в
глаза, и стреляющие по лёгким рёбра.
Меня пытались закрепить на кушетке, затягивали ремень, но всё
никак не могли найти кольцо, за которое этот ремень надо прицепить.
До меня не сразу дошло, что я его продал ещё тогда, когда искал
обручальное кольцо.
– Что случилось!? – кричал хирург, войдя в палату, – Что ты
сделал?
– Я упал, – прохрипел я.
– Ты же умрёшь, дурак.
Хирург отодвинул медсестёр, глянул на меня, потрогал мою грудь,
прокрутил шею, открыл в удивлении глаза.
– Вроде ничего не сломал, здоровый весь. Даже кожа
порозовела.
Никто не обращал внимания на то, что возле моей кушетки больше
не было аппарата ИВЛ. Я краем глаза глянул в ту сторону, где он
должен был стоять. Не осталось ничего – даже шнура питания. Рядом
со мной находился другой аппарат, который через маску накачивал
меня кислородом. Эта маска слетела, когда я упал, и медсестра
старательно надевала её обратно.
Другая медсестра, не найдя кольцо для ремня, воспользовалась
металлической трубкой, которая шла вдоль моей кушетки сбоку –
что-то вроде стенки – она скрутила ремень вокруг трубки и завязала
в узел.
– Мне плохо, – прошептал я. Надо отвлечь их от ИВЛ.
– Потерпи до завтра, Евгений, – сказал хирург, – Мы тебя
прокапаем, а потом уже будем думать. Сейчас уже поздно для
операций. И у тебя нет ничего такого срочного, чтобы пришлось
экстренную делать. Дождись завтра, отоспись.
– Х… Хорошо.
– Не снимай маску только, слышишь? Ты сейчас только благодаря
ней и дышишь. Кстати, – он оглянулся. – А где ИВЛ?
– Жанна утащила, скорее всего, – произнесла медсестра, которая
стояла раньше у моей двери.
Теперь я мог её увидеть. Она была молодая, худая, в розовом
чепчике и с зеленой медицинской маской. На груди был бейджик
“Светлана”. Не знаю почему, но я ей благодарен. Как минимум за то,
что она вроде как переживала за меня.
– Не жмет? – спросила другая медсестра, которая завязала
ремень.