– Евгений?
Я остановился.
Как же его там звали? Удивительно, как быстро мой мозг начал
забыть очевидную информацию из-за травмы. Вроде бы…
– Да, Артур, это я. Вспомнил?
Я не повернулся к нему, когда ответил. Но и идти дальше не стал.
На самом деле, лучше вылечить ногу тут, чтобы выйти из палаты уже
без каких-то преград.
– Лечение… – прошептал я.
Вдруг он перебил:
– Прости меня, Евгений.
Я остановился. С явным усилием я повернул штатив так, чтобы
развернуться.
– Что значит прости, Артур? Та девушка на кассе могла тогда
умереть, ты этого не понимал? Ты бы не откупился от полицейских,
Артур. Тебя бы тогда посадили точно так же, как и посадили того
ублюдка.
– Я понимаю, – его голос моментами был даже тяжелее моего. Если
я просто глухо разговаривал, он общался с булькающей хрипотцой, – Я
говорил ему тогда быть осторожным. Он не сделал так, как я
сказал.
– Вот был бы у меня с собой диктофон, Артур, тебе бы мало не
показалось.
Я развернулся опять. На самом деле такие трюки с шестом мне
плохо даются, надо уже выходить из палаты.
– Лечение… – снова пытаюсь проговорить я.
– Я умираю, Евгений. Меня всевышний наказал, – он тяжело
откашлялся, – Я хочу извиниться перед тобой.
– Да не умрешь ты. Мама мне всегда говорила: “такие гады как ты
не дохнут”.
Он молчал, я смог наконец-то запросить лечение левой бедренной
кости. Заплатил за это восемьдесят пять тысяч и нога вновь
вернулась в строй.
Я отложил свою капельницу в сторону, сделал пару свободных шагов
до двери и взялся за ручку.
– Я прощаю тебя, Артур.
Он ничего не ответил. Я открыл дверь и вышел в коридор.
Здесь было пусто. В темноте лишь мерцали красные точки камер. Я
ещё раз огляделся, чтобы убедиться, что за мной никто не идет,
затем вернулся к своей палате и зашел в следующую дверь.
У меня был план – начать продавать аппараты ИВЛ, хорошенько
заработать денег и сбежать. Но, войдя в комнату, я увидел, что один
из аппаратов был уже подключен к мужчине. Кожа мужчины была
абсолютно желтой.
Я подошел ближе. Его глаза были открыты, а склеры приобрели
оранжевый оттенок. Он смотрел в потолок и хрипел, когда аппарат
загонял воздух в его легкие. Это было жуткое зрелище.
Я осмотрел палату в поисках чего-нибудь полезного. Сам аппарат
ИВЛ продавать я, конечно, не собирался – он ведь был подключен к
человеку.