— Ага. Заняться мне больше нечем, поэтому таскаюсь за безмозглой дурочкой.
Его слова сильно задевают меня. В горле застревает ком. Дико хочется врезать ему пощечину, но я решаю не вести диалог дальше. Пусть катится к черту.
Резко отпускаю его локоть и отступаю, впиваясь ногтями в ладони. Обида растекается по всему телу. Сглатываю и отворачиваюсь. Ищу в телефоне приложение, желая скорее вызвать такси.
— Ага, еще и плакать начни, — звучит за спиной.
Кусаю щеку изнутри, чтобы не ответить ему, но получается у меня с трудом.
— Притворяйся сильной сколько хочешь. Но и плакать иногда не помешает. Я-то знаю, что ты Волчонок. Дерзкий, упрямый и самоуверенный.
Волчонок... Меня так всегда мама называла.
— Катись к черту, Бестужев!
— Тебе это не на руку. Тут сеть недоступна. Ну и в такое время никого не дождешься. Ни такси, ни машин. Хотя... Может, кто и примчится тебе на помощь. Да только вдруг станет поздно? Ближе к вечеру тут вечеринки устраивают. Байкеры собираются. Поверь, тебе их компания совсем не понравится.
4. Глава 3
— И что посоветуешь? Поехать с тобой и еще какое-то время терпеть твою персону? — язвлю в ответ, чувствуя, как во мне начинает закипать злость.
— Неплохая идея. Какое-то время еще полюбуешься мной. — На лице Бестужева появляется широкая улыбка. Он еще и подмигивает мне, обнимая за плечи и привлекая к себе. — Знаешь, никогда не видел таких девушек, играющих на два фронта так откровенно. Я же вижу, как ты смотришь на Глеба. А сейчас точно так же — на меня. Какие цели преследуешь?
Он специально злит меня, провоцирует. Я чувствую это каждой клеточкой своего тела! Задает мне вопрос, который я сама задала ему буквально несколько минут назад.
— Отпусти! — шиплю, еле давя в себе желание расцарапать его самодовольную морду. — Клянусь, я за себя не ручаюсь.
— Ответь, и я отпущу, — хитро улыбается он.
— Я за Глебом весь день слежу, Бестужев. И да, Наталью ту отправлю к черту, себе возьму Салтыкова. Доволен?
Он корчит недовольную гримасу и отстраняется от меня.
— Ожидаемо.
— Вот же скотина, — ворчу, стоя на месте как вкопанная и провожая взглядом широкую спину. — Придурок ты, Бестужев. Сам ерунду всякую несешь, сам улыбаешься, сам же рожу мне строишь. Ты определись с чувствами, а? И этот дурацкий пиджак с себя сними!
— Садись в машину! — рявкает он, игнорируя мои замечания.