Любовь Даниловна была в платье из черного атласа, с пышными черными кружевами и белым розаном с изумрудно-зелеными листочками в центре декольте. Перчатки у нее были белыми, как и у дочери, а на шее поблескивало маленькое бриллиантовое колье. Вместе мать и дочь составляли гармоничную пару и выглядели необычайно аристократично: настоящие дамы высшего света, а не обедневшие провинциалки.
Войдя в бальный зал, с окнами в два яруса, выходящими на обе стороны здания, Бахметьевы примкнули к кружку старой губернской знати и стали дожидаться начала танцев. Пока Любовь Даниловна делилась с приятельницами последними новостями, Александра успела заполнить половину своей бальной карточки. Мужчины наперебой приглашали ее танцевать и ужасно досадовали, что самый главный танец бала – мазурку – она уже успела кому-то обещать. На вопросы самых любопытных о том, кто же этот счастливец, Александра лишь загадочно улыбалась и качала головой. Самой забавное, что она и сама не знала, кто он.
«Но где же он? Почему его еще нет?» – с легким беспокойством подумала она, оглядывая зал.
Впрочем, то, что ее новый знакомый не явился к началу бала, было не удивительно. Мужчины из высшего общества имели привычку приезжать на балы с опозданием, порою весьма значительным. Так почему же ее новый знакомый должен поступать иначе? Разумеется, он приедет после полонеза – длинного церемонного танца, которым в провинции по старинной привычке открывались все большие балы.
Внезапно в зале сделалось движение. Подумав, что это связано с появлением губернатора, Александра посмотрела на двери. Но оказалось, что прибыл не губернатор, а один из его приближенных.
– Губернатор просил передать, чтобы начинали бал без него, – пояснила Любовь Даниловна дочери. – Он и Сурин будут чуть позже: их задерживают важные дела.
– Ну что ж, это просто отлично, – с улыбкой сказала Александра. – В суете бала Сурин, возможно, даже не обратит внимания на нас с тобой.
– Дай Бог, чтобы так и случилось! – с надеждой воскликнула Любовь Даниловна.
Громкий голос дородной немолодой дамы, раздавшийся по соседству, заставил Бахметьевых прислушаться.
– Я уверена, что дело не в неотложных делах, – с интригующей улыбкой вещала дама. – Просто Сергей Николаевич Сурин – весьма деликатный человек. Он намеренно попросил Александра Григорьевича задержаться, чтобы не привлекать излишнего внимания к своей персоне и не мешать непринужденному веселью общества.