Или не захотела. Ей показалось проще вычеркнуть негодного мальчишку из памяти. Берта буквально выжила неудобного пасынка из дома, заставив Льва Ефремовича купить двадцатилетнему сыну отдельную квартиру. При редких встречах с Ильей вела себя демонстративно отстраненно. Отец, как ни скрывал, страдал. Илья мучительно пытался все исправить, искал подходы, а не найдя, даже к психологу наведался.
Причем наведался-то исключительно из гордости. Ему казалось смешным за рюмкой проговаривать проблему перед каким-нибудь приятелем, каяться в детской влюбленности, выглядеть ревнивым лопухом, прыщавым недомерком. Но желание поговорить разрывало на части, а гордость не позволила довериться бесплатно. Зубов выбрал баснословно дорогого мозговеда, улегся перед ним на кожаной кушетке и битый час, разглядывая высокий протолок с лепниной, повествовал о приключившейся с ним неприятности.
Психолог, сухопарый дядька с высокими залысинами, слушал не перебивая. Иногда теребил двумя пальцами вислый кончик носа, но предварительными умными ремарками клиента не расстраивал – дал выговориться. И только в самом конце задал несколько осторожных фрейдовских вопросов – про маму, папу, счастливое детство – и перешел непосредственно к теме Берты:
– Как я понимаю, Илья, вы вините себя в том, что из-за вас у отца не получилось создать полноценную семью?
– Типа того, – хмуро подтвердил Зубов.
– Любопытно, – вздохнул мозговед. – У меня бы, например, возникли вопросы к взрослой женщине, заигравшейся с мальчиком в пубертатном возрасте… не сумевшей сделать поправку на этот возраст.
– То есть? – Илья заинтересованно сел на кушетке, свесил руки между широко расставленных ног.
– Понимаете… Подростки, мальчики слишком всерьез принимают любой аванс, ваша мачеха должна была это понимать…
Носатый сердцевед опытно и сразу расставил все по позициям: мальчик – взрослая женщина. Если бы кто-то другой приласкал Илью «подростком» или «мальчиком», наверняка нарвался бы на грубость. К шестнадцати годам старшеклассник Зубов пропустил через себя половину одноклассниц и, как случайно узнал, получил от них прозвище Кобельеро. В универе Зубов прославился не меньше, таскался – только пыль столбом! Какой он «мальчик» после стольких приключений?!
Но вот загадка: слова психолога не задели. Впервые, словно со стороны, Илья увидел себя и Берту – изнывающего от запретных ожиданий юнца и лукавую Цирцею, превратившую его в отупевшую свинью.