— Не удивлюсь, если они шли в Москву, — сказал
Симай. — Там сейчас всякой нечисти раздолье.
— Почему? — спросил Сыскарь.
— Порядка меньше стало с тех пор, как царь Пётр Алексеевич
столицу в Санкт-Петербург перенёс, — со вздохом пояснил
Харитон Порфирьевич и, оглянувшись по сторонам и понизив голос,
добавил: — Да и хозяин Москвы нынешний Ромодановский Иван
Фёдорович, хоть и власть большую имеет, а с батюшкой своим,
князем-кесарем Фёдором Юрьевичем, в сравнение идти не может. Уж
больно мягок.
— А вам бы всё твёрдую руку на загривке, — буркнул
Симай. — Не надоело?
— Так это ж только тебе, бродяжьей цыганской душе, порядок
в государстве — что нож острый, — сказал степенно
управляющий. — А нам, людям ответственным да хозяйственным,
желательно, чтобы всё было по закону.
— По закону тебе, Порфирьевич, будет на том свете. Не знаю,
правда, райскому или адскому, но — будет, не сомневайся. А в этой
жизни закон, что дышло, сам знаешь. Куда повернул, туда и вышло.
Особливо у нас в России.
— Ты, Симай, язык-то придержи, — незлобливо
посоветовал Харитон Порфирьевич. — Уж больно он у тебя
болтливым иногда бывает. Не ровен час, услышит кто и донесёт —
будешь в Преображенском приказе объяснять, откуда ты такой
говорливый взялся.
— Так глава-то Преображенского приказа, а теперь ещё и
Тайной канцелярии у нас кто? — засмеялся Симай. — Князь
Иван Фёдорович! Сам же говоришь, он мягок, не в пример отцу. А у
меня к тому же и грамота имеется от самого Брюса. Чай, тоже не
последний человек в государстве. Авось, пронесёт.
— Колдун твой Брюс, — буркнул управляющий. — И
чернокнижник. Натуральный. Сидит, как сыч, в башне своей на
Сухаревке, и чем там занимается — никому не ведомо. А только бают
люди, что нечистыми делами. Ох, нечистыми. Смотри, как бы не
загреметь тебе с твоим покровителем, куда Макар телят не гонял.
— Ты, Порфирьевич, почаще людские байки повторяй — авось
умнее станешь, — сказал цыган. — У Брюса в башне на
Сухаревке — обсерватория, то всем ведомо. Чтобы отроки, кои в
начальных классах тамошней навигацкой школы науки постигают, могли
звёзды и планеты изучать. Императору нашему и царю-батюшке Петру
Алексеевичу оченно та обсерватория и школа дороги. — Голос
Симая быстро окреп, набрал силу и уверенность. — С колдовством
же и чернокнижием Брюсу дело иметь приходится по необходимости.
Колдунов чёрных да ведьм у нас на Руси с избытком, а то ты не
знашь. Одно подворье Крутицкое[6] с ними никак справиться не может.
Особливо теперь, когда всем в церкви заместо патриарха Священный
Синод заправляет. Ежели б справлялось, ты не меня с Андрюхой, а
батюшку местного попросил бы с французским вампиром потягаться. Но
ведь не попросил же, а?