— Петрович, слышал? — обратился к сторожу Александр. — Никого
сюда не пускать. И сам не лезь.
— Сделаем, — заверил тот. — Не беспокойтесь, езжайте уже
скорее.
До райцентра они домчались ровно за семнадцать минут — фермер
Саша оказался неплохим водилой и держал максимальную скорость,
которую позволяла заасфальтированная ещё в советское время и с тех
пор ни разу капитально не ремонтировавшаяся дорога.
Ещё пять ушло на путь по городу до больницы.
Слава богу, дежурный врач оказался именно хирургом и принял
раненого (вместе с двумя немаленькими купюрами, которые Сыскарь
аккуратно засунул ему в нагрудный карман), пообещав сделать все
возможное.
— И невозможное, доктор, — сказал ему Сыскарь. — Если
понадобится, сделайте и невозможное. Это мой друг, и он должен
жить.
— Это теперь мой пациент, — ответил врач, статный блондин лет
тридцати восьми. — А я, знаете ли, не люблю, когда мои пациенты
умирают. Ждите.
Двери операционной закрылись.
— Я там, на улице, при входе, видел удобную лавочку, — сказал
Александр. — Пойдём покурим.
— Пойдём.
Они вышли под ночное небо. Луна продолжала светить вовсю, и
Сыскарь поймал себя на том, что свет этой вечной спутницы
мечтателей и влюблённых ему неприятен.
Чисто психологический эффект, подумал он, ничего странного.
Теперь свет полной луны долго будет у меня ассоциироваться с этой
ночью. Не самой удачной ночью в моей жизни, прямо скажем.
Фермер Саша достал сигареты и протянул Сыскарю пачку:
— Будешь?
— А, один уже хрен, — чуть помедлив, вздохнул Сыскарь, взял
сигарету и прикурил от поднесённой Сашей зажигалки. — Бросить
хотел, — объяснил он фермеру. — Две недели не курил. Но с такой
жизнью разве бросишь?
— Плюнь, — посоветовал Саша. — Не так уж и много у нас
удовольствий, чтобы ещё и курить бросать.
— А как же здоровье?
— Стал бы ты сыщиком, если б здоровье берёг?
— Тоже верно, — вздохнул Сыскарь, откидываясь на деревянную
спинку лавочки. — Вот Ваня. Лет пять уж как бросил курить. И что?
Лежит теперь в операционной, а мы здесь. Курим.
— Надеюсь, все обойдётся, — сказал Александр.
— А уж как я-то надеюсь…
— Что там произошло, можешь рассказать? Я, памятуя ваш наказ,
сидел дома и не высовывался. Ну, то есть почти. В окошко-то
выглядывал. Не выдержал, когда уже пальба началась.
Сыскарь лаконично, но не упуская важных подробностей, рассказал
о том, как протекала засада. Вплоть до того момента, когда он
выскочил из коровника и обнаружил раненого друга. Только о голосе,
прозвучавшем в его голове за мгновение до выстрела, не стал
говорить. Незачем. Он не сумасшедший, и не стоит, чтобы так считали
другие. Особенно те, кто платит тебе за работу деньги.