Летом я стала уезжать на два-три дня. Накладывала Баське яиц, куриных потрохов, творогу, наливала воды и спускалась в гараж. Баська ходила по балконным перилам (мы с ней живем на втором этаже) и грозно мяукала. Я садилась в машину и исчезала. Когда появлялась, она в буквальном смысле слова кидалась ко мне на грудь. Пока я возилась с замком, она мчалась к двери так, что был слышен топот её лап. Дверь открывалась и моя котомишка, все больше походящая на котомедведя, висла у меня на груди и осыпала ласками.
И вот однажды, как обычно оставив ей запас провизии, я спустилась по лестнице и вышла из подъезда. И вдруг над головой раздался истошный, нечеловекоподобный крик. Не успела я сообразить, в чем дело, как к ногам моим рухнула черная тяжелая масса. Бася! Она тут же встала на лапы и, крича одно беспрерывное «мя-а-а-а», села мне на ноги, бодая их головой.
Я была сражена. Никто еще ради меня не бросался с балкона. Только обещали. А тут живое бессловесное существо… Я этого не заслуживала. Конечно, она могла это сделать не из-за меня, а из тоски и ради кого угодно, кто взял бы ее в тот дождливый вечер. Но это была я. Почему именно я? И кто такая она? Что за дух теплится в ее легкой, пушистой шерсти?
Я взяла кошку с собой.
Она оказалась занятной спутницей.
Обследовала все сиденья и под ними, куда я, понятно, вовек не забралась бы, и угомонилась рядом со мной. Поставила передние лапы на стекло и смотрела на дорогу, иногда мяукая одним немым раскрытием пасти. Потом прошлась по рулю и улеглась у ветрового стекла, разогретого солнцем.
Но кошка – не собака. Она, сказано, гуляет сама по себе. А у меня ни поводка, ни веревки и масса дел. Мне надо зайти, побывать, посетить. Что делать с кошкой?
В одном никаких сомнений: повсюду на дверях висит табличка «нельзя» и нарисован перечеркнутый пес. А кошкам, значит, можно? Я смело заходила во все учреждения и Баська моя за мной, не отставая ни на шаг! Без поводка, без веревки!
С тех пор я брала ее на прогулки. Она бежала рядом бодрой трусцой и вертела головой по сторонам. Она так пристрастилась к этим прогулкам, что садилась под дверью и назойливо орала, чтобы ее вели гулять. Но я потому и не завожу собаку, что у меня нет ни времени, ни терпения ее выгуливать.
И я стала выпускать кошку одну. Она бегала по двору, шныряла по деревьям, как белка, и возвращалась домой.