2. 2
Обложившись подушками, валяюсь на кровати. Ощущение паршивые, делать ничего не хочется, а от одних только мыслей, что придётся обо всём рассказать родителям, меня шибёт в холодный пот.
Прокручиваю в голове возможные упрёки и даже гневные словечки, которыми отец забросает меня, как только правда всплывёт на поверхность. Поэтому так ничего и не придумав, решаю действовать через маму. Мама не папа, она поругает, но она и пожалеет. Да и кто меня лучше поймёт кроме неё? Мы же с ней на всю жизнь связаны той самой невидимой ниточкой.
Вечером мама возвращается с работы. И пока она возится на кухне, готовя ужин, я тихонько подкрадываюсь к ней со спины и обнимаю за плечи.
– Мамочка, – чмокнув в щеку, лащусь как в детстве, когда хотела задобрить маму. – Ты у меня такая хорошая.
– Танюша, – обернувшись, мама бегло осматривает моё лицо и вдруг хмурится: – ты так в лице осунулась, щёки впали. Опять на диете сидишь? Или заболела?
Вздохнув, хватаю с корзинки зелёное яблоко и иду к столу. Устраиваюсь на нём, подобрав под себя ноги. И надгрызаю яблоко.
Вот же ж… засада. Как сказать-то маме? Так стыдно мне не было ещё со школы, когда в шестом классе я прогуляла последний урок по физкультуре. Тогда мама обо всём узнала уже на следующий день. Она не ругала меня, нет. Достаточно было её недовольного взгляда, чтобы я на всю жизнь запомнила – огорчать маму плохо.
– Мам, я не заболела, но есть кое-что, о чём я боюсь тебе рассказать, – говорю и замираю, ожидая реакцию мамы.
Если сейчас она скажет, что нет ничего, о чём бы я не могла ей рассказать, то мне повезло. А если нет, то…
Отложив в сторону силиконовую лопатку, которой помешивала соус в сковороде, мама оборачивается. Смотрит на меня пронзительно и пытливо, будто уже заранее обо всём догадалась и теперь лишь ждёт чистосердечного признания.
– Тань, что случилось? Ты можешь обо всём мне рассказать, дочка, ты же знаешь это.
– Эм… – только успеваю открыть рот, как в кухню влетают мои десятилетние братья-близнецы и всё внимание мама переключает на них.
Славик и Рома толкают друг друга локтями, борясь за право быть услышанным первым. Их гул напоминает мне щебет попугайчиков, которые когда-то у нас жили – очень мило, но надоедает уже через минуту.
– Я скажу. Нет, я скажу… – не унимаются близнецы, пока мама не смиряет их строгим взглядом и не говорит своё волшебное "цыц".