Окончательно запутавшись, Рей пролистала весь дневник, теперь
уже не озвучивая вслух написанное. Добравшись до последнего листа,
она наклонила голову.
— Одиннадцатое марта две тысячи пятнадцатого. Утро — восемь,
день — десять, обед — десять…
Выудив из вещей ручку, протянул ей.
— Напиши дальше: "Вечер — десять".
Удивлённо воззрившись на выданный ей предмет, Аянами медленно
кивнула и, записав, что я продиктовал, вернула дневник вместе с
ручкой.
Хм, неплохой почерк. Явно занималась каллиграфией, буквы ровные,
не прыгают, линии мягкие. Говорят, по этому можно определить
характер человека. Жаль, что я в данной области — полный
профан.
Удовлетворённо хмыкнув, положил дневник на стол, выровняв его по
прямому углу края. Заодно положил на место нижнее бельё.
— Так что эти записи означают? — дождавшись, пока я вернусь на
место, спросила Рей, наконец-то перестав зажиматься и обнимать
колени, приняв более расслабленную позу. Немного привыкла к моей
компании, что несомненно радует.
— Обычные отметки, — оглядевшись, понял, что из основного всё
разобрал. — Четыре среза в день, где даю оценку собственному
настроению.
— Зачем? — ладно, буду тоже честен, сейчас её рубиновые глаза
меня уже не так сильно напрягают.
— Статистика.
— Зачем? — повторилась Аянами, желая докопаться до истины.
— А зачем люди красят ногти или таскают цепи на поясе? —
специально выбрал переход, в котором затрагивалась сама
девушка.
— Мне нравится, — чуть напряглась собеседница.
— Вот и мне нравится вести статистику, — широко улыбнулся.
Смяв пальцами край футболки с принтом черепа, моя коллега по
несчастью вздохнула и тряхнула головой, из-за чего густая копна
длинных синих волос рассыпалась по её плечам.
Есть какой-то шарм в такой небрежной причёске. Придаёт нарочитой
дикости и буквально говорит о вызове обществу. По крайней мере,
скорее всего, схожий смысл Рей и хотела придать своему внешнему
виду.
— Всё равно ты нормис, — ни с того ни с сего заявила девушка и
затем, без каких-либо прелюдий, потянулась вперёд и ткнула меня в
запястье. — Что это за шрам?
— Этот? — поднял руку вверх, давая ей нормально рассмотреть две
глубоких линии, пересекающих друг друга и формирующих подобие
креста. — В детстве упал неудачно.
— И всё? — Аянами, проведя подушечками пальцев по грубой коже
моего шрама, недовольно отодвинулась назад. — Реально ламер. Даже
истории никакой нет.