Илюха прискакал домой через пять минут после того, как я перешагнула порог квартиры. Боюсь представить, на какой скорости он гнал по обледенелым улицам города.
— Такие, как ты, — возмутилась я, — являются бомбой замедленного действия на дорогах!
Но Нечаев лишь отмахнулся, стянул капюшон куртки с головы и провёл ладонью по волосам.
— Лучше расскажи, что случилось.
Заторможено пожала плечами.
— Да ничего.
Не знаю, почему не стала рассказывать ему о своём падении, на самом деле это была сущая мелочь, но страх, сковавший в первые мгновения после того, как я «села» на ступеньки, будто пустил во мне корни, всколыхнув что-то неспокойное.
— Карина сказала другое…
— Карина? — переспросила я, абсолютно позабыв про помощницу мужа. — А при чём тут она?
Илья слегка нахмурил брови.
— Она сказала, что ты звонила, вы разговаривали, а потом резко пропала, а когда… заговорила снова, голос у тебя был напуганный.
— И ты примчался только потому, что кто-то решил, что голос у меня был напуганный?!
Моя речь всё больше теряла своё спокойствие, обретая нотки недовольства и возмущения. Непонятно, откуда во мне бралось это раздражение — обычно в жизни я старалась полагаться на доводы разума.
— А как я должен был реагировать?! Ты же беременна, — тоже вдруг начал заводиться супруг.
— Я вполне в состоянии позаботиться о себе сама!
Нечаев тряхнул головой, словно не веря услышанному.
— О чём мы сейчас спорим? Я запереживал, я приехал. Да любой бы нормальный мужик сделал бы точно так же. Любая бы другая была только благодарна!
Он был прав, я это чувствовала, но остановиться никак не выходило.
— А я, видимо, не любая! Илья, я — врач! И я способна здраво оценить своё состояние. Если бы что-то случилось, я бы позвонила тебе!
— Ты беременная в первую очередь, — отрезал он, — а уже потом всё остальное!
В общем, слово за слово мы разругались и недовольные друг другом разошлись спать по разным комнатам первый раз в нашей семейной жизни.
Уже сильно позже, пытаясь проанализировать тот вечер и своё странное поведение, я решила, что всё дело было в напряжении, которое копилось во мне на протяжении последних лет, ну а с беременностью лишь усилилось. Я всё ещё чувствовала себя виноватой за то, что не смогла забеременеть сама. Неосознанно продолжала переживать какую-то свою женскую несостоятельность, поэтому невольно «прочитала» слова Ильи как упрёк в том, что я и детей не способна нормально выносить.