Я не мигая смотрела на жидкость, что бежала по прозрачной трубке прямо мне в вену, словно гипнотизируя и приказывая: «Помоги».
Кожа была холодной и влажной, меня слегка потряхивало от холода и резкой общей слабости. А ещё всё время хотелось пить — верный признак большой кровопотери.
Где-то на подкорке я прекрасно понимала это, понимала и ненавидела себя. Принять реальность, какой она была, оказалось выше моих сил.
— Нужно кесарить, — вынес свой вердикт Виктор Олегович, примчавшийся в больницу той ночью. — Кровь уходит быстрее, чем мы её вливаем. Да и показатели УЗИ неутешительные, степень отслойки слишком большая.
— Нет, — выдохнула я, отворачиваясь от своего врача. — Нет. НЕТ!
И с чувством ударила по краю кровати, правда, вышло смазано — у меня не было сил даже руки толком поднять.
— Нин, спокойней, — попытался утихомирить меня Костя. — Тихо. Дети же нормально развиваются после кесарева… — ему не хватало уверенности, но желание приободрить меня брало верх.
— Ты не понимаешь… — заливаясь слезами, выдала я. — Гестационный возраст слишком мал, а они ещё и близнецы… они всегда мельче. Шансов на то, что дети будут жизнеспособными, практически нет.
Рассказ выдался до ужасного «казённым», но попытка спрятаться за терминологию являлась хоть какой-то защитой.
Костя побледнел и опустил глаза, не зная, что сказать.
— Вы абсолютно правы, — вмешался в наш разговор Виктор Олегович, — но в противном случае вы сами просто погибнете от геморрагического шока.
— Нет, нет…
Я ещё пыталась сопротивляться, но исход был понятен всем.
Врач в поддерживающем жесте коснулся моей ноги.
— Пока мы всё подготавливаем, я попрошу вколоть вам успокоительное.
***
Первое, что я увидела, придя в себя, было абсолютно восковое лицо Нечаева. Он сидел возле моей кровати и отрешённым взглядом смотрел куда-то в пустоту.
На тот момент ужас случившегося ещё не успел прорваться через пелену моего сознания, но вот этот никакущий взгляд мужа…
— Нина, — заметил моё пробуждение Илья, подскакивая на ноги и с шумом роняя стул, — Нина!
Сказать ему было нечего, и это было… выразительнее всяких слов. Вся суть произошедшего навалилась на меня гранитной плитой. Боли как таковой не было, ни в теле, ни на душе… лишь всепоглощающая безнадёга. Наверное, всё-таки седативные в крови давали свой эффект. А может быть, я просто… сгорела.