— Оль, если надо… я заплачу.
***
Из садика я выходила в диком смятении. С одной стороны, на душе забрезжила безумная надежда на то, что жизнь возвращается в мои руки, с другой стороны, безбашенность собственного поступка пугала меня.
Уже сидя в машине, достала из сумочки сотовый и набрала Гельку.
— Если кто спросит, я теперь работаю у тебя.
— Боже-е-е… — простонала подруга. — Ты вконец рехнулась.
Быть тактичной и подбирать слова она так и не научилась, несмотря на положение мужа и «великую» миссию своего фондика.
— Не ссы, — ответила в тон ей, — прорвёмся.
— Нечаев мне шею свернёт.
— Не свернёт. Если что, готова взять весь огонь на себя.
— Лучше бы ты сначала весь огонь на себя взяла, а уже потом… бросалась в свои авантюры.
— Ему нужно немного успокоиться, его всё ещё трясёт из-за моей истории. Пусть сначала просто свыкнется с мыслью, что у меня есть работа.
***
Почему я ничего не сказала мужу про то, что опять подалась в медицину, пусть и таким окольным путём? В последнее время наши отношения с Ильёй всё меньше походили на… отношения. Нет, мы не ругались и даже не спорили, но мы и не разговаривали, словно махом лишившись всех точек соприкосновения. Мне даже начинало казаться, что секс остался единственной формой близости, которая была нам доступна. И это пугало со страшной силой.
В череде бесконечных потерь муж являл собой незыблемую основу моего мироздания. И утрать я ещё и его… не факт, что на этот раз я сумела бы встать.
Пока Нечаева не было дома, я успела приготовить ужин и принять душ. Долго разглядывала себя в зеркало, пытаясь понять, насколько я изменилась за последние пятнадцать лет и где же сейчас та девочка с задорной улыбкой и в белых гольфах. И если последнее можно было найти в любом магазине, то с улыбкой было определенно сложнее…
Илюха появился после десяти, когда разогретый третий раз ужин снова уже успел остыть.
— Прости, — с ходу начал оправдываться он, — за время отъезда столько дел накопилось. Думал, на части меня разорвут…
Я флегматично пожала плечами и молча покинула кухню.
Нечаев, как обычно, последовал за мной.
— Я помню, что обещал быть раньше, но…
— Ничего ты не обещал, — перебила я его, падая на постель. В спальне, освещённой лишь бра из коридора, царил полумрак. Муж встал в дверном проёме, закрыв собой остатки света.