Тогда я получила первый урок и поняла, что с лесом шутить нельзя, особенно той, которую невозможно найти.
Ни один охотник, ни одна собака не способны взять мой след. Для селян это послужило еще одним доказательством принадлежности найденыша к силам зла. Может это и правда наследство крови вордов? Хотя с чего вдруг, они же водный народ, а не земляной? Или это благословение несуществующего папочки-мага? А может, проклятье тех, кто бросил младенца в воду? Не знаю. Да, трава приминается под моими ногами, я же не сподвижник Эола, чтобы ходить по воздуху. Но травинки тут же распрямляются, пыль оседает, сломанная ветка падает и теряется среди хвои, вырванный колючкой клок одежды надежно укрывает листьями ближайший куст, земля хранит отпечатки моих ног не дольше, чем кукушка кричит в чаще леса.
Я не оставляю следов. Никаких. Никогда. И не знаю, почему. Не знаю, магия это или везение.
— Как успехи?
— Никак, — парень посмотрел вокруг. — Чего делаешь?
— Провожу проверку рабочего места знахаря на профессиональную непригодность. — Вспомнила я слова одного умника, которого бабушка выставила из дома. Тот, кстати, за свою проверку запросил серебряный дин. И получил ухватом по хребту.
— Ааа…
— Смотри, — я указала на бутыль.
— И? — протянул парень, — Айка, местные постоянно что-то выменивают или покупают у травницы. Может быть, бутыль стоит тут давно. Мы не знаем, от чего мужики умерли.
Да, не знаем, но на бутыли, как и на столе, нет пыли, и запах браги еще не успел выветриться.
— Может, и вправду, отравились? — спросил ученик мага.
— Нет, — ответила я, почти ненавидя себя за то, что не принимаю такой простой и понятный ответ. — Не было рвоты, они просто шли, а потом умерли. Травница так и скажет.
— Не мне говорить, что бывают яды, которые не действуют столь явно.
— Не мне отвечать, что стоят такие яды дорого, достать их непросто и тратить на деревенских выпивох глупо.
— Ладно, — кивнул парень, — Но с Реей надо поговорить.
Мы снова обвели захламленную комнату взглядами, будто травница могла где-то прятаться. Низенькую дверцу в противоположной стене заметили одновременно.
— Кладовка, — предположил Рион, делая шаг вперед и протягивая руку к кольцу.
— Стой, — крикнула я, и ладонь парня застыла в двух пальцах от цели.
Поверхность кольца была припорошена тонким слоем желтоватой пыльцы, досталось и самой двери, и полу перед ней. Я присела, коснулась пальцами налета, поднесла к лицу и принюхалась. Резкая горечь, от которой может закружиться голова.