Теодор нахмурился. Он вспомнил, что те двое тайно обвенчались, никому не сказав ни слова, но его никогда не интересовало кто те монахи, которые пошли против воли императорской семьи.
— Здесь хранится книга с записью об их венчании, здесь же записаны их клятвы.
— И? – выжидающе смотрел на монаха Тео, не совсем понимая, к чему тот клонит.
— Как Вы знаете, Ваш отец добился разрешения на расторжение брака. Но не у нас. Мы отказали ему. Видите ли, Ваше Величество, наш храм Тёмного Солнца – древнейший храм в империи и не так-то просто выпросить у нас согласие на развод. Мы чтим традиции наших предков.
— О, теперь я кое-что вспоминаю о вашем храме, - перебил его Теодор, и оскалился в злобной ухмылке. – Вы всегда мало подчинялись императорским семьям, но и тронуть вас за неповиновение никто не мог. На вашей стороне были демоны, и вы грозились проклясть всех имперцев.
Монах развёл руками и уклончиво ответил:
— Не всё так, как говорят, но доля правды есть. Может, я доскажу?
Теодор кивнул.
— Ваш отец был обручён таинственным обрядом с демоницей, и то расторжение брака, которое он получил – лишь формальность для императорского двора.
— Не хотите ли сказать, что женившись повторно, он совершил преступление?
— Не думаю, он ведь не знал правды. Но дело не в этом вовсе, а в клятве. Они отдали часть души друг другу, и Ваш отец её принял.
Монах замолчал, давая возможность Его Величеству осознать его слова. Теодор хмурился: на ум приходила лишь одна мысль, и она ему не нравилась. Очень не нравилась.
Акмас нарушил молчание.
— Ваш отец стал наполовину демоном, Теодор.
6. Глава 4.1.
— Вы говорите какую-то чушь! – взорвался Теодор и, резко вставая, опрокинул позади себя стул.
Монах остался спокоен, предвидя такую реакцию.
— Хотите сказать, что я тоже полукровка? Во мне не течёт эта демонская кровь!
— Нет, я этого и не говорил, Ваше Величество. Но Вы можете принять свою демонскую сущность, которая передалась к Вам от отца. Только таким образом Вы снимете проклятье. Ведь частичка демоницы теперь есть и у Вас.
Теодор пристально рассматривал Акмаса, едва справляясь с гневом. Этого не может быть!
— И мой отец знал?
— Трудно сказать. Если он помнил свои слова клятвы и относился к ним серьёзно и с доверием, то – да, знал и отлично скрывал свою вторую сущность. Если же забыл об этом, то… - монах пожал плечами, - снова же принимал себя таким, каков он есть.