- Я молчу.
- Это одно и то же. Расскажешь?
- Нет!
- Ладно...
Мимо него выхожу из воды.
- Это из-за Максимовны, - утвердительно бросает мне в спину Ромка.
Да. Да, черт возьми!
Вон пошёл? Окей! Так и сделаю, - бешусь я.
Какого меня это так зацепило?
Потому что наш поцелуй был для меня особенным. Он сорвал крышу. Он что-то такое запустил в моей груди, что я потерял себя, открылся, растворился... А она - нет. И это принять невозможно. Невозможно и всё!
И я не хочу её видеть. Но и без неë не могу. Это рвëт пополам, и мне очень больно.
Ухожу на одну из площадок, расположенных в удалении. Ложусь спиной на лавочку. Пялюсь в небо.
Хрен я к ней больше подойду!
Сердце колотится и никак не может прийти к спокойному ритму.
- Привет...
Знакомый голос.
- Привет, - отвечаю, не отводя взгляда от неба.
- Как дела?
А... Катя.
- Нормально.
Встаёт в изголовье. Смотрю на неё снизу вверх. Тонкие шорты так детально обтягивают, что очевидно: Катя без трусиков.
- Можно тебя попросить?
Пожимаю плечами.
- Попробуй.
- Здесь где-то недалеко озеро есть, говорят.
- Ну, есть.
- Проводи. Искупаться хочу.
Ухмыляется.
И мне хочется "проводить". Не потому что хочу Катю. Нет. Эта идея сейчас вызывает нарастание боли и тяжести в груди. А хочется мне проводить - назло. Чтобы Ростовская увидела, и ей тоже было хреново и больно. Чтобы почувствовать, что я не безразличен. Быть может, это немного уменьшит мои судороги в груди.
Рывком присаживаюсь.
- Пойдëм.
Мы идём через всю базу рядом. Я ищу взглядом Алёну. Хочу, чтобы она это увидела. Но вторая часть меня орёт сигнализацией, напоминая, что будет просто как в прошлом году. И ничего это не даст.
Катя что-то там без умолку втирает мне.
- Ой, ты где костяшки содрал так?!
- Ерунда...
- Давай, в медпункт заскочим, возьмём лейкопластырь?
- Нет.
Ускоряю шаг. Идиотская затея, зачем я пошёл? Ростовской до звезды мои приключения.
Представляю, что придём мы сейчас на это долбанное озеро. И Катя, конечно же забыла купальник.
И конечно же я "не уходи", потому что она боится купаться голая одна. А потом она залезет на меня. И я моë тело будет еë трахать. А я буду агонизировать, что Катю, а не Ростовскую. А внутри меня будет пусто, глухо, стрëмно... Как весь этот год. И становится мне заранее тошно до невозможности.
- Ты чего такой молчаливый?
- Тëма! - ловлю я молодого за административным корпусом, которому сломали нос.