Ладони успели вспотеть за время ожидания. Икры на ногах жутко ноют от каблуков. Давненько я их не носила. Шолохов настоял на том, что я должна выглядеть идеально, заставить Усольцева с первого взгляда «захотеть меня». Фыркаю от последней мысли, которая противным чувством ползёт по венам. Я не продажная девка, в конце концов, чтобы вести себя таким образом.
Вздрогнув от детского смеха, медленно оборачиваюсь и застываю, потому что Виктор Дмитриевич входит с дочерью на руках.
Моей дочерью.
Трясусь всем телом, когда наши взгляды с малышкой пересекаются, и улыбаюсь ей. А она впивается зубами в прорезыватель и начинает что-то гукать на своём, детском, языке.
— Здравствуйте, — протягиваю я, заставляя себя оторвать взгляд от сокровища, которое уже никогда не надеялась увидеть, и смотрю на Усольцева.
— Добрый вечер. Простите, у меня из головы совсем вылетело, что назначил встречу с няней. Сейчас я отнесу Соню в детскую, и мы сможем поговорить.
Ком стягивает горло.
Мне хочется попросить мужчину не делать этого, позволить побыть ещё немного с дочерью в одной комнате, налюбоваться ею, но так будет лучше.
Все мысли теряются, когда я вижу её.
Даже теперь я не смогла ничего ответить на извинения мужчины и лишь кивнула болванчиком, а когда он вышел, ощутила навернувшиеся на глаза слёзы.
Плакать нельзя.
Важно держать себя в руках и не вызывать подозрений.
Усольцев возвращается быстро.
Детская где-то рядом?
Детский визг режет по сердцу, и я прикрываю глаза в попытке успокоиться.
— Всё в порядке? — спрашивает Усольцев, словно заметил моё напряжение.
— Да, — отвечаю лёгким кивком. — Всё хорошо, но у вас здесь душно. Детям нужен свежий воздух, больше свежего воздуха, а у вас…
— Душно, я понял. Я не планировал надолго задерживаться здесь. Ребёнок в гостиной практически не бывает. У неё есть детская комната и спальня. Это место я использую для деловых переговоров.
Я втягиваю побольше воздуха через нос и натягиваю на лицо фальшивую улыбку.
— Присаживайтесь. Думаю, нам следует познакомиться, Вероника Брониславовна.
Усольцев говорит мягким бархатистым голосом, и я на секунду начинаю сомневаться, что он такой жестокий, каким его описывал мой бывший муж. Возможно, мне бы удалось поговорить с ним и попытаться доказать, что Соня моя…
Вот только первое впечатление часто оказывается обманчивым.