Рухнув в кресло, откидываюсь на спинку и набираю номер человека, который подготавливал рекомендации для Ники. Он должен был знать правду об этих негласных правилах, и если промолчал… Я лишу его возможности говорить до конца дней.
— Семён, какого дьявола Нику оставили в доме Усольцева? Что за правила, о которых ты забыл предупредить меня? — спрашиваю, повысив голос, как только он отвечает.
— П-правила? Я ничего не слышал о таких правилах. Об-бычно Виктор Дм-митриевич всех отпускал. Я н-ничего не знаю.
Если бы этот перепуганный кролик стоял передо мной, то я схватил бы его за уши и оторвал их ему. Что происходит? И самое главное, почему я схожу с ума от мысли, что кто-то может навредить моей бывшей жене? Уж больнее, чем я, вряд ли кто-то сделает ей. И это далеко не повод для гордости.
— В-возмож-жно он заподоз-зрил что-то, — продолжает заикаться Семён.
Возможно.
Усольцев совсем не дурак. Он мог выяснить, что мы с Никой были женаты. Главное, чтобы не узнал, что эта девчонка до сих пор остаётся моей слабостью, и что, ложась в постель с другими, я представляю её одну. Вот только пока не нашёл даже жалкое подобие того, что у меня когда-то было.
Было, но я потерял.
— Как попасть в его дом? Есть уязвимые места в системах безопасности? Мне нужно добраться до Ники, если он решит причинить ей боль.
— Нет. Никаких прорех в системе безопасности нет, — отчеканивает Семён. — Не думаю, что есть повод для беспокойства. Усольцев монстр, но не убийца.
— Ясно.
Отключаю телефон.
Да откуда ему знать, есть там что-то или нет?
Возможно, просто никто не искал старательно.
Дверь в кабинет открывается, и я поднимаю голову.
— Открыл входную своим ключом, — пожимает плечами отец и заостряет внимание на сбитых костяшках моих пальцев. – Надеюсь, для этого был стоящий повод.
Он проходит, садится на кожаный диван, стоящий у стены, и закидывает одну ногу на другую, после чего достаёт сигарету и закуривает, покашливая, потому что поспешил и хватанул слишком много яда.
— Что случилось? Выглядишь неважно, — отец выпускает едкие кольца дыма из лёгких и стряхивает пепел в чашку от кофе, стоящую на подлокотнике.
— Усольцев запер Нику в своём доме. Она сказала, что должна оставаться там. Существуют какие-то правила, и прислуге запрещено покидать обидеть дьявола. Это в корне неправильно. Он их там силой удерживает.