- Я не знал, кто мой подчиненный, - тихо сказал он. – Но я рад.
Она застыла. Он рад? Он сейчас хамит?... Или нет, скорее всего, для него не имеет значение прошлое, так, был эпизод, мимолетное событие. И даже не событие…
- А я нет. Но не подумай, дело не в тебе, просто я привыкла работать одна. И потом, ты же боевой агент, вас дрессировали на диверсии, проникновения, боевые операции.
- Не только. Уровень секретности лекций для нашей группы в Академии равнялся уровню, который ставят на документах государственной важности.
- Ну, извини, профан.
- Не прибедняйся. Ваша группа магов-аналитиков – еще та заноза на гордости боевых агентов, - Марк тепло улыбнулся.
Эвелин отвела глаза. Чтобы не ловить этот взгляд.
- Поговорим о деле.
- Хорошо, и все же, давай, что-нибудь закажу.
- Благодарю, я не голодна, - отстраненно ответила Эвелин.
Они проговорили полчаса, касаясь только дела. А потом он ушел.
Она долго сидела и пялилась на репродукцию, висевшую на стене. Просто, после ухода куратора не хотелось вставать, думать, что-то делать. Репродукция изображала поверженное чудовище, объятое пламенем. Откуда здесь эта неуместная картина? Подумала, и обрадовалась, что голова сама переключилась с образа Марка на повседневность.
- А на самом деле? – Эвелин оглядела стены, интерьер, присмотрелась к официантам. И засмеялась. Ну, подумаешь, картина. Ну, чудовище в кофейне. Какая ерунда. Встала и вышла на улицу.
*
«У тебя нет судьбы в этом мире…»
Я перечитала письмо, наверное, уже на десятый раз, но не верила тому, что видели глаза. Да и как поверить!
«Твой дар бесценен…»
Я вскочила из-за стола. Бросила взгляд на шкатулку. Красивая, зараза, и судя по бабушкиному письму – явно не годится на продажу. Шкатулка – редкий артефакт. Да-да, именно так, хочешь верь, Софка, хочешь не верь. А у меня на нее были грандиозные планы.
Бабушка же утверждала, что я родилась не на земле, а в мире под названием Ариста.
«Тонкие тени эманаций волшебства пронизывают наш мир, питая землю, рождая стихии…»
Далее бабушка пишет о нашей (якобы) семье, которая из поколения в поколение стережет шкатулку. Вещица – надежда и спасение мира.
- Ох, Мариэтта Игнатьевна, ну и тараканов же вы завели в голове на старости лет!
Я раздраженно заходила по комнате. Закусила губу, почесала затылок. Потом привычно затеребила шнурок на поясе штанов своей пижамы. Затеребила… и застыла. А потом медленно опустила глаза. И опять застыла.