Что же касается официальных финских властей, то до определенного момента они никак себя не проявляли, поскольку большая часть депутатов парламента и членов правительства, включая президента Рюти, оказалась на территории, захваченной советскими морскими пехотинцами, и теперь перешла на нелегальное положение.
* * *
27 августа 1942 года, Вечер. Финляндия.
За прошедшие четыре дня положение воюющей Финляндии ухудшилось до катастрофического состояния. Морской десант, свалившийся словно снег на голову, и захват Хельсинки утром двадцать третьего августа не оставил стране и армии ни единого шанса на спасение. Совсем недавно, всего месяц-два назад, Советы сумели разгромить и уничтожить двухмиллионную немецкую группу армий «Юг» и выбить из войны Румынию с Болгарией, переведя боевые действия на территорию противника. Правда, когда пал Хельсинки, у финского руководства еще оставалась возможность с минимальными потерями вывести страну из войны. Надо было просто сдаться на милость победителя и не затягивать бессмысленное сопротивление, спасая тем самым жизни солдат и мирного населения. Но после падения столицы, гибели или пленения большей части законодательной и исполнительной власти, Финская Республика, как курица с отрубленной головой, потеряла возможность совершать какие-либо осмысленные действия.
Единственным из высшего финского руководства, кто не погиб и не попал в плен, был главнокомандующий финской армии фельдмаршал барон Карл Густав Маннергейм, находившийся в то утро не в Хельсинки, в своем особняке на Каллиолин-нантие, а в загородном имении Геркнес Горд в нескольких километрах от столицы. Как высшее должностное лицо Финляндии, избежавшее гибели или пленения, этот человек принял на себя еще и обязанности главы государства.
Стремительность и внезапность Гельсингфорской десантной операции, а также отсутствие выживших свидетелей тех событий не позволило маршалу Маннергейму получить достоверные сведения о том, как произошел захват столицы Финляндии. Приходилось пользоваться слухами и вымыслами. У маршала уже сложилось мнение о боеспособности русской армии, составленное им по опыту «зимней войны», и потому он пребывал в уверенности, что русский десант при высадке понес огромные потери от действий финской береговой обороны, а также и в уличных боях с гарнизоном Хельсинки. Маннергейм принялся лихорадочно снимать войска с советско-финского фронта и перебрасывать их на запад по железной дороге, чтобы одним решительным ударом восстановить статус-кво.