— Да иди ты в
пень, Макс!
— Чего? — захлопал
он глазами.
— Я говорю, иди ты
в пень, — спокойно повторил я и встал из-за стола.
Повторил спокойно,
но в груди всё клокотало. Это как можно быть таким идиотом, чтобы в
пятьдесят с гаком нести вот эту тупую дичь? Пусть он и не самый
умный, но пятидесяти-, сука, летний деятель культуры!
— Ты чего, Гриш? —
удивлённо воскликнул он и попытался ухватить меня за
руку.
Но это было зря,
конечно. Я в свои семьдесят три был покрепче этого дурачка и рванул
руку так, что он чуть не грохнулся вместе со стулом.
— Ещё раз увижу —
убью, сука!
Это, конечно, была
фигура речи, но он поверил и отшатнулся. Разозлил меня, гад.
Самодовольный урод. Любитель крабовых хот-догов. Надо сказать
генералу Прошину, что у его жены родственник настоящий
мудак.
Я вышел из душного бара. Чувствовал себя
херово. В спину опять вступило, в груди жгло, голова разболелась.
Надо было просто выспаться. Ну, и давление померять. Я решил, что
сейчас пройдусь немного и мне станет лучше. Последние несколько
дней выдались суматошными и непростыми, да и этот придурок нервы
вздёрнул. И так были вздёрнуты, а теперь вообще…
Я перешёл через
дорогу, глянул на грозно возвышающийся зиккурат слева. Надо же было
такую хрень построить. Повернул в сторону Делегатской улицы и
зашагал вперёд. Вроде полегчало. Было поздно, темно и прохладно,
весенний воздух освежал, в небе поблёскивали звёзды.
Я двигал по узкому
тротуару вдоль сквера, дышал глубоко, радуясь тонким ароматам
цветения. Листья уже распустились и пятнадцатиэтажку с «Азбукой
вкуса» было практически не видно за деревьями. Я неспешно шёл
дальше, к следующей «свечке», на первом этаже которой помещалась
почта. Деревья закончились, я мерно вышагивал вдоль парковки,
заставленной машинами и вдруг…
Или
показалось?..
Я остановился.
Нет, не показалось… Из глубины тёмного двора, со стороны гаражей
повторился странный звук, похожий на сдавленный стон. Какого
хрена...
Я осмотрелся,
поблизости никого не было. Звук повторился, на этот раз он стал
отчётливее. Совок ему, видите ли, не нравится. Да только я не
припомню, чтобы при совке в центре Москвы, никого не боясь и
практически открыто, людей грабили да насиловали.
— Помогите… —
вскрик вмиг оборвался…
Я быстро прошёл
вглубь парковки, подошёл к дому и прижался к стене. В позвоночнике
снова стрельнуло и в висках появились противные молоточки. Почта
была темной, нихрена не видать, свет в окнах квартир не горел.
Почти. Сжав зубы, я ещё продвинулся вперёд, стараясь ступать
неслышно. Вспомнил молодость, как говорится…