Проигнорировав слишком долго поднимавшийся наверх лифт, я, ощущая себя золушкой из сказки побежала по лестнице, словно вот-вот часы должны пробить полночь и…
Всё происходило словно во сне. Я не по помнила, как скользнула в салон автомобиля, не заметила, как мы выскочили за черту города. Мимо мелькали леса и луга, благо белые Питерские ночи позволяли в полной мере насладиться проносящимися мимо пейзажами. Вот мы куда-то свернули. Асфальтовое полотно мягко стелется под колёсами, от приоткрытого окна доносятся ароматы разнотравья и хвои. Мы миновали пропускной пункт на въезде в коттеджный посёлок. Ажурные кованные заборчики отделяют друг от друга нехилые участки, соток по сорок, а то и больше, наверное. Всё утопает в зелени, вдоль дороги аккуратно стриженные газончики. Красота!
И вдруг приходит осознание того, что я делаю, а за ним и паника: стоило ли вот так нестись по первому зову? Не повторю ли я свои былые подвиги? Кто знает, может сейчас так легко пойдя на уступку, я стану ему не интересна? Как было с моим первым. Или вдруг выяснится, что и у Романа точно так же, как и у моего последнего есть жена?
Я будто протрезвела внезапно, меня начала пробивать нервная дрожь.
– Остановите, то есть… по… – договорить я не успела, заметив маячащую впереди фигуру, теперь что-либо менять было поздно и от осознания непоправимости происходящего навалилась грусть и апатия.
Пока Роман рассчитывался с водителем, я словно побитая собака выбралась из авто. Какая же я дура?! Ну как можно было почти не зная человека, с полуслова ломануться в ночь? Теперь он будет считать меня легкомысленной ветреной девицей.
– Прости, мне не стои… – и опять я не успела договорить: под шуршание шин отъезжающего такси Роман просто-напросто впился в мои губы каким-то голодным поцелуем.
И столько неутолимой страсти было в этом действии, что я сначала опешила, а потом сама не понимая, что творю – ответила. Я не помню, как так получилось, но вскоре так же не разрывая поцелуя я очутилась у него на руках. Сознание отказывалось осознавать куда меня несут и что будет там, всю горечь и грусть как рукой сняло, я растворилась в ночи. Остались только тепло его тела, жар его губ и хрипловатый шёпот в моменты коротких передышек.
А потом… потом забыв про сон, я ещё долго лежала на сбитых в кучу простынях и прислушивалась к тихому, умиротворённому дыханию Романа. Да, возможно я совершила глупость, но в данный момент ни о чём не жалела. К тому моменту, как я начала задрёмывать, за огромным, занимающим всю стену окном уже занимался рассвет.