— Ещё и отец давит со своими наследниками. Ты же знаешь, что я не могу, — произносит, вместе со мной следуя по коридорам, которые мы с детства знаем как свои пять пальцев. А вот студенты порой теряются. Помню, как раньше студенточкам помогал дорогу находить в свои трусы… ой, в нужные аудитории. А потом отец какие-то правила придумал, и я свинтил из академии.
— Какие, к чёрту, дети, Вадим?! — восклицаю, вздёрнув одну бровь.
— Наши с тобой, брат, наши. Отец ясно дал понять: или наследники, или мы остаёмся ни с чем, — продолжает говорить то, что я никак не могу и не хочу понимать. Когда заводить спиногрызов — моё личное дело. И это точно не в ближайшие лет десять произойдёт.
— Может, остынет и забудет? Где я, а где дети? — возмущаюсь, потому что жутко бешусь, когда отец начинает в наши с братьями жизни вторгаться. — Да и тебе пора уже открыться родителям и рассказать о себе, — предлагаю Вадиму, который только мне рассказал свою тайну.
Брат кривится и недовольно поджимает губы. Диагноз, поставленный ему полгода назад, до сих пор не даёт ему расслабиться.
— Слушай, — останавливаюсь посреди коридора. — Может нам сказать отцу, что у нас с тобой это генетическое. Мы же близнецы. Вот у обоих проблемы с продолжением рода. Тогда и ты, и я в шоколаде, — предлагаю идею брату, которая, как по мне, просто гениальна.
— Влад, может я и зануда, а вот ты идиот, — хлопает по плечу и продолжает идти вперёд.
— Убьём двух зайцев, — ускоряю шаг, чтобы догнать Вадима.
— Выбрось эту идею из головы. Лучше давай придумаем что-нибудь реальное. Мы в эту академию вложили всю душу и своё время. Я не могу позволить отцу отобрать её у меня.
— У нас, — поправляю.
— Именно. Это я и имел в виду, — соглашается. Для Вадима академия намного важней семьи. Для него его ребёнок — это место, которое он любит, холит и лелеет. Благодаря ему оно начало процветать и расти.
— А что Егор? Он опять выйдет сухим из воды? Пусть младшенький хоть раз постарается и что-то сделает. Тем более для него это не составит большого труда, — вспоминаю о нашем третьем брате. Любимчик семьи, для которого жизнь — малина.
— Об этом позже. Мы пришли, — указывает на дверь. — Прошу, Владислав Данилович, — тянет дверную ручку вниз. А я, вздохнув, без лишних слов захожу в танцевальный зал под названием ад. Главное — пережить эти полтора часа муки.