– «Необразованный дикарь» – возмущалась она.
– «Скорее всего, неискушённый юноша», – вторила ей я.
– «Самовлюблённый болван!» – парировала Алита.
– «Нет. Просто жаждущий внимания и тщеславный молодой офицер», – вновь смягчала я.
– «Безвкусный попугай!», – настойчиво и неумолимо гнула она свою линию.
– «Нет, пожалуй, симпатичный провинциальный простак. Как бы то ни было», – настаивала я: «Это удобная мишень и прекрасная возможность добиться своего. Ситуация, в которой удовольствие может принести только достигнутый результат. Кроме того, он следует на Яньян первым классом, и кто знает, может мальчик не так уж и прост?», – на мою беду, она согласилась со мной.
Каждая произнесённая ей фраза больно жалила моё сердце, каждое сказанное слово жестоко хлестало наотмашь, а я не мог ни отразить, ни увернуться от этих без промаха ранящих моё самолюбие ударов. Я верил и одновременно не верил ей, хотя последнее было скорее защитной реакцией. Тем временем Херминия беспощадно продолжала:
– Что ты хотел предложить ей, Дэвид? Простую, но честную жизнь? Что думал бросить к её ногам? Свой белый нарядный мундир?
Она смеялась надо мной и мне нечем было ей возразить.
– Гордая, вспыльчивая девочка она так и не научилась полностью контролировать себя. Будь ты в своём любовном признании не так тривиален и скучен, она бы дослушала тебя до конца, не отвлекаясь по мелочам. Она была бы жива. Не о ком тебе сожалеть! – зло отрезала Херминия, – Истинной Алиты ты не знал. Попался на собранный нами на скорую руку гештальт, 4влюбился в собственные фантазии и милое личико. И не говори мне больше про своё «жаль»!
Как ни был я обижен и ошеломлён внезапно открывшейся мне правдой, я не мог не заметить слёз в её глазах. По привычке Херминия подняла руки, чтобы смахнуть слезинки, но они, испуганно вспорхнув, сорвались с её пальцев и заплясали в воздухе. Безотчётно я провожал взглядом их полёт. Пусть всё обстоит в точности так, как она сказала. Пусть так! Разве в конечном счёте это что-то меняет? Какой бы на самом деле она со мной ни была: подлинной или притворной, искренней или двуличной, отныне это лишено смысла и не имеет никакого значения. Ведь Алиты больше нет.
Высказавшись, Херминия потеряла ко мне интерес и вскоре уснула или просто сделала вид, что спит. Предоставленный сам себе, по мере того как прекращалось действие обезболивающего я получил очередной жизненный урок. Оказалось, что терзания духа не имеют особого преимущества перед муками плоти. Чтобы хоть как-то отвлечься я вошёл в меню управления капсулы. Запустив самодиагностику, убедился, что все системы работают исправно за одним исключением. Блок приёма-передачи эфирных данных определялся как неремонтопригодный и подлежащий полной замене. Херминия добилась своего. Сигнал бедствия был деактивирован. Хотя зачем ей это понадобилось всё ещё оставалось для меня загадкой. Переведя обзор на внешние сенсоры, я не поверил своим глазам. Едва различимый без увеличения силуэт «Лейклэнда» по-прежнему висел в пространстве. Судя по всему, судовые двигатели были выключены, корабль обездвижен и лишь приданное капсуле при катапультировании ускорение постепенно всё дальше удаляло нас от него. Хотел бы я знать, что сейчас происходит на борту лайнера и не поторопилась ли Херминия с эвакуацией, заодно втянув в поспешное бегство и меня. Когда всё окончится и дело дойдёт до серьёзных разбирательств стыда не оберёшься. Сбежал как крыса.