Оставшееся вплоть до самой стыковки время провёл как на иголках. Не успела шлюзовая камера полностью открыться для приёма пассажиров, как я первым ринулся в проход, на бегу активировав свой билет. Тут же вверху перед глазами возник таймер, ведущий отсчёт в обратном направлении, цифры горели красным и неприятно пульсировали в такт моему участившемуся биению сердца. Миновав длинный переход, вбежал в общий зал и был вынужден остановиться, дожидаясь, пока не сработает проводник. Как только он возник, и виртуальная стрелка обозначила направление движения к регистрационному порталу, я снова перешёл на скорый бег, наплевав на манеры, честь мундира и прочие условности. Я бежал как мальчишка, ловя на себе возмущённые взгляды, и старался на ходу приносить извинения всем, кого был вынужден нечаянно толкнуть или задеть. К счастью, ни одно из моих столкновений не вызвало скандала. Правда, один раз я со всего маху налетел на старшего офицера и весь вне себя от ожидания требовательного окрика, не останавливаясь, снова ввинтился в толпу. Однако всё обошлось и вскоре преодолев ещё один многоярусный подъём, я вбежал в почти пустой зал, в торцевой части которого скучающе сидела женщина – регистратор.
***
Напряжение не отпускало меня вплоть до того момента пока не закрылась переборка вслед за корабельным стюардом, который с недовольной миной торопливо сопроводил меня до каюты, усадил в антиперегрузочное кресло и не дожидаясь справедливо заслуженных чаевых спешно удалился, стараясь успеть занять своё место перед стартом. Стоило мне остаться одному, как невольная улыбка расползлась по моему лицу, и я нервно рассмеялся. В голову пришла внезапная мысль о том, что как бы ни убегала от меня сегодня моя проказница фортуна, я всё-таки догнал её.
Глава 2. В которой герой пытается перевести дух, но лишь сбивает дыхание
Убранство каюты на мой непритязательный взгляд было излишне помпезным. Ещё ночью после того, как отец вручил мне свой неожиданный и щедрый подарок, я внимательно изучил всё что касалось предстоящей поездки и потому знал, что обстановка внутрикорабельных помещений будет далека от привычной. Однако, моя готовность оказалась мнимой. Одно дело представлять себе что-то базируясь на чужих головизионных записях и совсем другое воочию созерцать окружающее тебя причудливое смешение стилей и гармонию красок, ощущать шелковистость натуральных тканей и вдыхать аромат подлинных благовоний, столь контрастирующий с резким и приторным запахом казённого освежителя, до дурноты въевшегося в мои воспоминания об отхожих местах альма-матер. Очевидно, делая мне этот подарок, отец примерял его под себя. Только он с его чувством вкуса смог бы оценить по достоинству труд декораторов и стилистов, создавших интерьеры корабля и воздать должное их мастерству. Мне же это было, увы, недоступно. В моём небогатом лексиконе для описания роскошного убранства, в которое я был погружён и растворён без остатка, имелась только пара-тройка весьма убогих эпитетов, наиболее подходящим из которых можно было с большой натяжкой счесть – «шикарно».