По воскресеньям многие отправлялись на прогулку по Торговой, Ольгинской и по улице Зевина до бульвара и обратно. Однокурсники приглашали юношу присоединиться к ним – пообщаться, послушать музыку, подышать воздухом свободы, увидеть своих кумиров, но он всегда отвечал отказом. Если на Торговой в воскресенье появлялся Мехти Гумриев – все остальное было уже неинтересно. Он, законодатель мод и эпатажная личность, всегда ходил, окруженный толпой подражателей. По словам ребят, все мечтали бы входить в число его приближенных.
Однажды Ахмед, уже студент-второкурсник, направляясь в сторону Старой крепости, увидел большое скопление людей и спросил стоявшую рядом пожилую женщину в платке, что же случилось. Женщина показалась ему знакомой, будто из родного села. Та, окинув высокого нескладного паренька, его мешковатые штаны, перетянутые ремешком, старую рубаху и темный, будто с чужого плеча, пиджак, видно, тоже проникшись к нему материнскими чувствами, ответила:
– Иди, сынок, своей дорогой. Там каких-то стиляг поймали. Разоделись как индюки. Вот милиция идет…
Сквозь толпу зевак Ахмед увидел, как двух молодых людей тащат за шиворот, выстригают волосы, распарывают им узкие брюки, нанося при этом удары кулаком в ухо и в затылок. Удары и оплеухи были очень болезненными, но не оставляли после себя никаких следов. Парни не очень-то сопротивлялись насилию, понимая, что силы неравны. Ахмед считал, что это несправедливо – неравное количество сил – но тех, кто носил брюки «дудочкой», туфли на высокой «манке», разноцветные пиджаки с покатыми плечами, широкие радужные галстуки, приобретенные за большие деньги, мужчинами не считал. Ему они напоминали клоунов, чье предназначение – развлекать детвору. Стиляги же, в этой странной одежде, с приплясывающим, разболтанным шагом, изображавшим на ходу целый джаз-оркестр, даже гордились собой, выставляли напоказ свое кричащее обличие.
Некоторые из районных ребят даже ходили на так называемую Студенческую аллею на бульваре, где завязывались знакомства, создавались семьи, собирались интересные люди: молодые художники Таир Салахов и Тогрул Нариманбеков, композитор Ариф Меликов, писатели Анар и братья Ибрагимбековы. Поначалу, садясь на краешек скамейки, новички смущались, но со временем вливались в бакинское студенческое общество. Но не Ахмед. Решив посвятить себя медицине, он никогда не изменял себе, всегда сохраняя свою внутреннюю целостность.